На муравьиных тропахБез украинских и белорусских торговцев жизнь в приграничных районах на востоке Польши была бы неполной. Как муравьи, челноки и сезонные рабочие постепенно создали на стыке трех государств своеобразный региональный рынок, который может исчезнуть после вступления Польши в Европейский союз, пишет Die Zeit 20/11/2001 Каждый понедельник в 19 часов из Брюсселя отходит автобус, доставляющий своих пассажиров из Бельгии до Буга. Каждую пятницу в 7 часов автобус идет в обратном направлении. Протяженность маршрута – почти 1.600 километров. Среди пассажиров больше женщин, чем мужчин. Все они работают по хозяйству в семьях обеспеченных брюссельцев или горничными в крупных отелях. Женщины приезжают из польского города Шемятиче.
Городок с 16 тысячами жителей уже давно стал своего рода сервисным центром Брюсселя. Он расположен на восточной окраине Польши, притягивающей большее внимание, чем западная граница страны. В будущем этот пояс нищеты станет одновременно самой большой по протяженности внешней границей ЕС, доходящей до гор Галиции. Шемятиче, благодаря своим прежним связям с Брюсселем, выбрался из нищеты.
Здесь самые высокие для мест, где ведется интенсивное строительство, цены и самый низкий уровень безработицы, не превышающий 7 процентов. За первыми колоннами уборщиц в Брюссель потянулись мужчины. Они работают на стройках, помощниками лесничих, малярами или мебельщиками. «Брюссельский» квартал, где живут наиболее обеспеченные горожане, быстро растет. Каждый год здесь появляется 80 новых домов.
Все началось с польской Солидарности. В начале 80-х годов Брюссель стал для профсоюзных деятелей оппозиции убежищем от преследований военной диктатуры генерала Ярузельского. Связи оказались ненадежными, а автобусные поездки – мучительными. Челночники и разнорабочие из Шемятиче должны были часами ждать на границах ГДР. Сегодня транспортная фирма PKS является вторым по величине предприятием города. В ее парке 12 автобусов класса «люкс» с кондиционерами.
Расстояния остаются, и они становятся причиной отчужденности. В прошлом году журнал «Polityka» назвал своих соотечественников, курсирующих между Бугом и Брюсселем, людьми, страдающими «раздвоением личности». В Брюсселе поляки из провинциального городка работают, не разгибая спины. Изолированные от культурной жизни, они плохо одеваются, употребляют самые дешевые пищевые продукты. В то же время по возвращении домой многие из них чувствуют себя королями, гордо выпячивая грудь. Для детей поляков, работающих в Бельгии, уже давно стало нормой жить на попечении своих бабушек, тетушек, соседей, они часто не дружат с законом.
Бургомистр города Станислав Вальдемар Флекс не пытается приукрашивать сложившуюся ситуацию: «Живя в двух мирах, потерь не избежать». Однако в этом он усматривает и положительные моменты. Матери посылают своих детей на языковые курсы, мужчины создают небольшие предприятия в соседних городах, для таких семей обычным явлением становятся мобильные телефоны и компьютеры с выходом в Интернет.
В свою очередь «бельгийки», работающие в состоятельных брюссельских семьях, нанимают уже в Шемятиче женщин из Белоруссии в качестве экономок. Те едут сюда в разбитых автобусах из городков, где уровень жизни значительно ниже польского уровня бедности, соглашаясь работать за две-три марки в час.
Белоруски относятся к пограничному народу «муравьев», который образовался в переломный момент в 1989 году. «Муравьями» называют летающих торговцев и чернорабочих, которые пользуются правом безвизового приграничного сообщения между Польшей и ее соседями – Россией, Литвой, Белоруссией и Украиной.
«Муравьи» из Белоруссии и Украины днями перемещаются с одного базара на другой, пока не распродадут содержимое своих чемоданов. Они останавливаются в дешевых гостиницах или у пенсионеров. Так мешочная торговля помогает выживать людям по обе стороны границы.
Скоро и эти заработки станут для них недоступными. Европейский Союз настаивает на том, чтобы Варшава после вступления в зону Шенгенского соглашения ввела визовый режим для своих восточных соседей, оградив страну от контрабанды людьми, наркотиками и оружием. Основной удар падет на сельских жителей восточных районов. Крестьяне и сельскохозяйственные рабочие являются в новой Польше париями – то есть отверженными. До сих пор они составляют четвертую часть всего населения. Вытесненные из частных хозяйств на юго-востоке, не выдержавших конкуренции с субсидированной продукцией ЕС, они нищенствуют на обанкротившихся государственных фермах.
«Граница – крупнейшая отрасль нашей экономики», – говорит заместитель бургомистра города Годапс. Именно в этом городе берет начало «северная муравьиная тропа», ведущая из Варминско-Мазурского воеводства к прибалтийскому анклаву России – Калининграду. Это дорога жизни сельского района, которому банкротство, наступившее для образцово-показательного хозяйства советского типа с 200 тысячами гектарами земли, оставило в наследство безработицу на уровне 35%. С введением визового режима муравьиные тропы опустеют, а восточная граница Польши вполне может превратиться в новую стену.
Для Подляского воеводства такая стена имела бы особо драматические последствия. Среди 1,2 миллиона жителей всего воеводства 200 тысяч составляют белорусы. По другую сторону границы – в Белоруссии – также проживает польское меньшинство. В различные исторические периоды Подляска была восточной окраиной Польши и Пруссии, западной окраиной России.
Ее нынешний административный центр Белосток – город с населением в 300 тысяч человек, который находит свое счастье в несчастье Польши. Когда дворянская республика исчезла с географических карт, город с растущей текстильной промышленностью нашел для себя в царской России необъятный рынок без таможенных барьеров. В 1989 году после открытия границы в Белосток вновь подул свежий ветер. Шасси грузовиков, направляющихся из Польши на восток, прогибались под тяжестью соф, стульев и строительного материала. Вдоль шоссе №19, ведущего к пограничному переходу, как грибы вырастали мебельные магазины.
С января 1998 года январский кризис потряс «муравьиный» мир. С этого дня, Варшава, стремящаяся выполнить шенгенские обязательства для вступления в ЕС, не требует виз, но заставляет прибывающих иметь при себе дорогой гостиничный ваучер или официально заверенное приглашение, в котором приглашающий берет на себя оплату медицинских услуг. Пока первые барьеры, возведенные страной зоны Шенгенского соглашения, не коснулись Литвы и Украины. Однако это только пока.
Сама же Подляска уже ощутила их на себе: сначала исчезли небольшие магазины, затем гостиницы и рестораны, закрылись компании, поставлявшие свой товар на Восток. «Мы открываемся для Запада и его товаров, но он закрывается для нас».
И вот со «страной муравьев» придется покончить. Она станет государством в Шенгенской зоне. Как предупреждают защитники идеи единой Европы, за Бугом – на белорусских и украинских землях – уже ждут своего часа десятки тысяч экономических беженцев из стран Азии, Ближнего Востока, Западной Африки. Польша должна просто понять, что ее восточная граница является сегодня главными воротами для прорыва эмигрантов.
Впрочем, не только сегодня. Они всегда проходили по огромной польской равнине восточнее Вислы. Сарматы, гунны, монголы, татары... Геополитическая судьба Польши – последнего рубежа на границе евразийских степей – находит отражение даже в ее названии. До поляков было маленькое славянское племя: поляне, «люди открытых полей». Поляки возводили на этих полях плотину своего христианства, причем в своем миссионерском и цивилизаторском усердии часто даже мощнее, чем это делал сам Запад. «Защищая границы, мы обращаемся к старому опыту многих стран Европы», – говорит ответственный за вопросы европейской интеграции в министерстве внутренних дел в Варшаве Роберт Рыбицки.
Варшава серьезно относится к своей восточной политике. Она нацелена на создание границы с дружескими, суверенными, независимыми от Москвы государствами, которые должны в долгосрочной перспективе войти в западные экономические структуры и структуры безопасности. Польша, как прежде и Германия, не хочет быть восточной окраиной союза.
В этом суть проблемы. География и история связали Польшу с восточной границей. Современность и будущее страны Шенгенской зоны поначалу не избавят от этого Варшаву. Граница Польши с Украиной имеет протяженность 500 километров, граница Украины с Россией составляет 2.000 километров. Белоруссия и Украина даже при всем своем желании были бы сегодня не в состоянии контролировать и отвечать за то, что происходит на их территориях.
Мало кто знает это лучше, чем польские пограничники. Подполковник Станислав Фирлей, в ведении управления которого в Белостоке находятся 340 километров восточной границы с Литвой и Белоруссией, уже имел опыт, когда мигранты доставлялись на территорию Польши на бреющем полете, минуя радиолокационные станции. Вертолеты или самолеты, использовавшиеся раньше на государственных сельскохозяйственных предприятиях для распыления пестицидов, сбрасывают теперь на «открытые поля» Польши афганцев, пакистанцев, индусов.
Будущая внешняя политика ЕС поставит, таким образом, поляков в тяжелое положение. Они хотят иметь хорошо закрытую границу, чтобы Запад считал их членами своей семьи, осознающими свои обязательства. Но в то же время они не желают наглухо закрытых границ для соседей и для своих местных производителей, которые могут найти свой шанс лишь на восточном рынке. И вот варшавские институты вынуждены кропотливо работать над проектами различных вариантов визового режима, чтобы хоть как-то облегчить нищенское положение народов на восточной границе и сохранить, по крайней мере, остатки свободной торговли даже после включения страны в Шенгенскую зону.
_
|
