ЗА СПРОС ДЕНЕГ НЕ БЕРУТВот уже два месяца идет всемирная кампания уведомления пострадавших от Холокоста и их наследников о том, что швейцарские банки согласились создать фонд в размере 1,25 миллиарда долларов, чтобы из него компенсировать потерянное евреями во второй мировой войне имущество. Текст этого соглашения с точным описанием категорий пострадавших, имеющих право на получение денег из этого фонда, был опубликован во многих украинских изданиях. 15/8/1999 До сих пор россиянам никто никаких компенсаций за потери, понесенные во время войны, не выплачивал, – пишет «Иностранец». Выплачивались небольшие пособия бывшим узникам концлагерей и гетто – незначительные вспомоществования пострадавшим людям. Так, несколько лет назад Германия выделила некоторую сумму, которую российский Фонд взаимопонимания и примирения распределял между евреями и неевреями, бывшими узниками концлагерей и гетто. А всего месяц назад из Гуманитарного фонда Швейцарии наконец поступили деньги, предназначенные для помощи нуждающимся евреям, прошедшим через концлагеря и гетто.
Однако фонд, о котором сейчас идет речь, – созданный в результате соглашения по коллективному иску, предъявленному швейцарским банкам и другим швейцарским юридическим лицам в связи с их деятельностью в период второй мировой войны, – будет именно компенсировать материальные потери пострадавшим в Холокосте – утерянные с банковских счетов деньги, похищенные драгоценности, захваченную или уничтоженную недвижимость и домашний скарб. Рассмотрением всех индивидуальных заявлений занимается Нью-йоркский суд.
Глава московского офиса информационной кампании Хана ШТАЙНЕР рассказала корреспонденту российской газеты «Иностранец» о том, каких успехов им удалось достичь за прошедшее время, и поделилась своими сомнениями и опасениями. Уверены, что данная информация будет небезынтересна и нашим читателям.
– Кроме публикаций в разных СМИ мы проводим оповещение в еврейских общинах, раздаем анкеты везде, где только можно. Только в России, Молдавии, Белоруссии и странах Балтии мы раздали 100.000 анкет. На Украине есть свой информационный центр, он к настоящему моменту раздал более 60.000 анкет. И это еще не предел. Перед осенними еврейскими праздниками все благотворительные организации снабжают пожилых евреев продуктовыми посылками. В каждую посылку будет вложена анкета.
Кто-то уже успел их заполнить и вернуть нам: несколько тысяч в России, несколько тысяч в Молдавии, более двух тысяч в Белоруссии, несколько сотен в Прибалтике. Пришли даже одно письмо из Франции и одно из Германии, хотя в этих странах, конечно же, есть свои информационные центры. Наша кампания развернута в 108 странах мира.
Но вот в чем загвоздка. Нью-йоркский суд обязал нас предоставить людям возможность прочитать полный текст соглашения. Однако в разных странах люди жили по разным законам, по-разному спасались от нацизма, несли разные потери, и поэтому пункты соглашения, актуальные для жителей одной страны, совершенно не интересны жителям другой. Пальцев одной руки хватит, чтобы пересчитать наших граждан, имевших в 30-е годы счета в зарубежном банке. А во Франции, скажем, таких множество.
Что из этого следует? Увидев в самом начале документа упоминание о швейцарских банках, многие просто не читают дальше, считая, что к ним вся эта история не имеет никакого отношения. У них если и были деньги, то только наличные. Они не понимают, что если у них из дома, который им пришлось покинуть во время нацистской оккупации, пропали золотые дедушкины часы, то они, возможно, имеют свою долю в швейцарском фонде. Ведь часы мог взять какой-то немец – и, таким образом, они стали частью золота, похищенного нацистами. Того самого золота, которое «отмывалось» швейцарскими банками. Может претендовать на свою долю в швейцарском фонде даже тот, кто точно знает, что взял эти часы не немец, а старый знакомый – сосед по квартире. Причем знает это абсолютно точно – видел часы на руке соседа после войны, когда у него в гостях пил чай из сервиза своих родителей. Ведь сосед тот повел себя как оккупант или как сочувствующий оккупантам. Сильно ли он отличается от нациста, вырвавшего золотой зуб у еврея перед расстрелом?
Сегодня нельзя сказать наверняка, какое решение вынесет нью-йоркский суд по каждому отдельному заявлению – кому и сколько денег заплатить. Этого не знают ни консультанты, которые помогают заполнять анкеты, ни потерявшие имущество во время войны, ни тем более их наследники. А потому надо просто внимательно прочитать документ и с максимальной подробностью ответить на те вопросы анкеты, которые относятся к данному конкретному заявителю. Не боясь признаться в том, что что-то неизвестно, а что-то позабылось.
Ни от кого не ждут доказательств того, что похищенные деньги или имущество попали именно в швейцарские банки, но ждут сведений об утере имущества. Всякий еврей, потерявший имущество во время нацистской оккупации, или его наследник имеет основание обратиться в нью-йоркский суд за компенсацией.
Распространяемые сейчас анкеты – первичные. Суд определит, кто должен сообщить о себе дополнительные сведения, а кто сумел уже в первичной анкете предоставить исчерпывающую информацию.
Нью-йоркские судьи понимают, что за долгие годы, прошедшие со времен войны, многое забыли даже пережившие Холокост, не говоря уже о наследниках, которые имеют весьма смутное представление о том далеком времени. Никто и не надеется на точные данные, на мельчайшие подробности. Требование к заполняющему анкету – рассказать все, что знает, и не бояться признаться в том, чего не знает.
Кроме того, суд прекрасно представляет себе, что у большинства людей нет возможности подтвердить правоту своих утверждений. Как, скажите, доказать, что у вас украли часы? А может быть, вы их потеряли или обменяли на буханку хлеба? Отсутствие документальных доказательств можно компенсировать единственным способом – подробным описанием личной истории.
Очень важно сообщить, где заявитель находился в начале войны, откуда бежал, эвакуировался. Но даже и этот факт не всегда возможно доказать. Архивы некоторых городов сгорели. Однако если в суд поступит несколько заявлений от жителей такого города с припиской «не могу доказать – архив сгорел», суд, возможно, проверит факт утраты архива, примет специальное решение и не будет требовать дополнительных доказательств. Такое вполне вероятно. Хотя заранее ничего нельзя знать наверняка, последнее слово – за судом.
Только суд решит, могут ли претендовать на компенсацию те, кто эвакуировался из города, не бывшего под оккупантами. Многие ведь вернулись на голое место, потеряли все абсолютно – и без участия нацистов. А вдруг им удастся убедить суд, что они тоже имеют право на компенсацию?
Рассмотрение многих тысяч анкет, поступающих в Нью-Йорк, дело страшно трудоемкое. Но судьи знают, что большинство переживших войну люди очень пожилые и что судебное разбирательство нельзя затягивать на годы. Суд обещал начать распределение денег уже в 2000 году.
Но если торопится суд, должны поторопиться и те, кто претендует на свою долю в фонде. Тем же, кто сомневается, кто не уверен, что может претендовать на какую-то компенсацию, есть смысл доверить свои сомнения суду. За спрос денег не возьмут. А вот дать могут.
Организаторы кампании отдают себе отчет в том, что далеко не все евреи бывают в еврейских организациях, а многие наследники вообще успели позабыть, что имеют к евреям какое-то отношение. Потому информация о кампании передана не только в еврейские организации разных городов, но и в представительства Красного креста, в страховые агентства. В офисе кампании дают информацию о том, где можно получить анкету и консультацию по ее заполнению. Прикованным к дому анкету привезут, помогут заполнить и отправят ее в Нью-Йорк.
Наталия ЗУБКОВА.
|
