«Языковая» проблема переселенцев в ГерманиюВ последнее время к нам очень часто обращаются клиенты, которых интересует вопрос «языкового» теста, проводимого в посольствах Федеративной Республики Германии в странах СНГ. 5/6/0 Поэтому для начала я хотел бы отметить, что осенью прошлого года Федеративный административный суд (ВVА), являющийся высшей инстанцией при рассмотрении правовых споров с участием переселенцев, отказался от прежней судебной практики в отношении необходимости знаний немецкого языка и в своих решениях заявил о новом подходе к данной проблематике.
Чтобы было полное и объективное представление в отношении трактовки языковой проблематики немецких переселенцев, рассмотрим для начала истоки, вытекающие из самого Закона об изгнанных (BVFG). Данный документ содержит в себе правовые предпосылки и условия приема этнических немцев в качестве поздних переселенцев и членов их семей на постоянное место жительства в Германию.
Многие спрашивают, почему поздние переселенцы по прибытии в ФРГ пользуются многочисленными привилегиями по сравнению с прочими иммигрантами. Все дело в том, что они возвращаются на свою историческую родину, а не просто переезжают в другую страну. Именно поэтому сами они и определенные члены их семьи получают немецкое гражданство одновременно с выдачей им соответствующего удостоверения (Spataussiedlerbescheinigung); также ведомство по трудоустройству Германии обеспечивает их интеграционной поддержкой, в том числе языковыми курсами. Что касается переселенцев старшего поколения, которые пострадали в послевоенное время, то они получают так называемое «интеграционное пособие» (pauschale Eingliederungshilfe), а у лиц со статусом параграфа 4 BVFG имеется право на признание иностранного трудового стажа согласно Закону об иностранных пенсиях (FRG).
Однако я хотел бы обратить внимание на то, что на указанные правовые последствия могут рассчитывать не все этнические немцы, а только те, которые, помимо своего немецкого происхождения (от одного или обоих родителей), выполняют и все прочие условия, сформулированные в Законе.
Одним из таких условий является знание немецкого языка. Параграф 6, абз.2, №2 BVFG гласит, что родители, один из родителей или другие родственники кандидата в поздние переселенцы должны были передать ему такие подтверждающие немецкое происхождение признаки, как язык, воспитание и культуру. Именно поэтому и проводятся языковые тесты, становящиеся, к сожалению, для многих этнических немцев трудным или вовсе непреодолимым препятствием для переезда в Германию.
Но закон делает исключение и допускает признание переселенцем этнического немца, не говорящего по-немецки только при объективной невозможности или наличии несоразмерных препятствий к передаче таких языковых познаний в кругу семьи (параграф 6, абз.2, предл.2 BVFG). В данном контексте речь идет действительно о редких исключениях, о которых можно говорить, пожалуй, только в отношении немцев, выросших в годы и в регионах повсеместного преследования лиц этой национальности. При этом преследования должны быть, во-первых, доказуемы и, во-вторых, достигать такого масштаба, что говорить по-немецки было опасно для здоровья или жизни не только в общественных местах, но и в стенах собственного дома. Под исключение могут попадать и другие ситуации чрезвычайного характера, когда судьба конкретного кандидата в переселенцы по каким-либо причинам резко отличается от таковой его большинства соотечественников.
Может ли та или иная ситуация в качестве исключения компенсировать незнание немецкого языка? Это вопрос, требующий индивидуального и тщательного анализа специалиста. Основной принцип Закона об изгнанных от этого не меняется: рядовой кандидат в переселенцы должен знать немецкий язык с детства.
Сразу хочу заметить, что суд не отменил ни необходимости знания языка, сформулированной в законе, ни административной практики проведения «шпрахтестов». Эти решения также не аннулируют отказы в приеме, которые не были опротестованы должным образом в месячный срок и поэтому вступили в юридическую силу (как правило, необратимую), а также отказы, правомерность которых в прошлом была подтверждена в судебном порядке без возможности дальнейшего опротестования. Считаю необходимым особо подчеркнуть это, поскольку ко мне, как к адвокату, специализирующемуся по данным правовым вопросам, нередко обращаются люди с не опротестованными вовремя отказами, – скажем, двухгодичной давности, услышав о новых решениях Федерального административного суда и, полагая при этом, что теперь они могут рассчитывать на пересмотр дела. К сожалению, такой возможности не существует и помощь адвоката в переезде таких поручителей в Германию может заключаться только в изыскании других возможностей, сформулированных в иных законах.
К таким возможностям относятся, к примеру, внесение «отказника» в решение о приеме других родственников по прямой линии задним числом (при наличии особых предпосылок параграфа 27, абз.2 BVFG); проведение процедуры констатации наличия немецкого гражданства, если на то есть достаточные фактические и правовые основания; иногда можно добиться разрешения на проживание в Германии в рамках Закона о статусе иностранных граждан и т.д. Все эти меры не приводят к получению статуса позднего переселенца, но при успешном исходе дела дают заявителю право на проживание в Германии с различными статусами. Напротив, тем, кто получил отказ и еще не упустил месячный срок, я настоятельно рекомендую обратиться за помощью к адвокату – для того, чтобы проанализировать и использовать все имеющиеся шансы на получение решения о приеме, чего нередко дается добиться если не в административном, то в судебном порядке.
Но вернемся к сути решений Федерального административного суда в Берлине. Лучше всего их передают основные тезисы, часть которых была предназначена для публикации в профессиональной юридической прессе. Вот перевод одного из них на русский язык: ** «Положения параграфа 6, абз. 2, предл. 1 №2 BVFG, регулирующие необходимость знания немецкого языка, требуют, чтобы данные языковые познания были переданы кандидату в переселенцы обоими или одним из родителей либо другими родственниками, как правило, в период от младенческого возраста до начала самостоятельной жизни».
Из чего следует: суд постановил, что кандидат в переселенцы выполняет требования закона, необходимые для приема, если он получил знания немецкого языка в детстве (ориентировочно – до совершеннолетия). Это необходимо, но одновременно этого и достаточно! Напротив, знания, имеющиеся у этого кандидата на момент подачи заявления на прием или, скажем, выявление в период сдачи «шпрахтеста», не являются прямой основой ни для оценки наличия или отсутствия этих познаний, ни для решения вопроса о присвоении статуса позднего переселенца либо отказа в нем, а могут служить лишь косвенным доказательством приобретения этих познаний в прошлом.
Другими словами, по мнению суда, результаты «шпрахтеста» не в состоянии являться актуальным подтверждением принадлежности к немецкой национальности (в смысле BVFG, требующего знания языка), а только критерием для передачи знаний немецкого языка в прошлом. Из судебной практики следует тот факт, что Закон об изгнанных считает лицом немецкой национальности не любого этнического немца, а лишь некоторых из них, выполняющих все требования Закона. Как часто бывает, правовой термин не совпадает с разговорным понятием «лица немецкой национальности».
Давайте представим себе такую ситуацию: гражданин N. живет в Украине и является немцем по отцу. Мать у него украинка, так же как и жена, а самому ему 56 лет. Он работает с украинскими коллегами и проживает по соседству с представителями той же национальности. Если N. плохо владеет немецким языком, то у него, тем не менее, есть неплохие шансы быть признанным поздним переселенцем. Если в период проживания в родительском доме он получил от своего отца-немца знания немецкого языка, то требуется подтвердить лишь факт, что это действительно произошло в возрасте примерно до 18 лет. По прошествии десятков лет с того момента, как N. покинул родительский дом и стал проживать исключительно в украиноязычном окружении, не удивительно, а вполне логично, что он утратил языковые познания почти 40-летней давности. В соответствии с этим и следует оценивать результаты языкового теста. Таким образом, если N. получит отказ в приеме на основании того, что он, мол, продемонстрировал в ходе тестирования далеко не безупречные познания немецкого, то такой отказ следует опротестовать, в результате чего он будет, скорее всего, признан неправомерным.
Дугой пример. 25-летний С. подал заявление на прием в качестве позднего переселенца. По прошествии некоторого времени его пригласили на языковой тест, в рамках которого выяснилось, что С. не в состоянии понять ни одного задаваемого ему вопроса без помощи переводчика с немецкого на русский язык. В таком случае я могу сказать, что отказ был полностью правомерным. Поэтому, при наличии желания, С. следует искать другие пути для переезда в Германию, если таковые, конечно, имеются в действующем законодательстве и в его конкретной ситуации. Дело в том, что даже при учете новых решений Федерального административного суда, С. не выполняет условий для признания в качестве позднего переселенца. Если бы в кругу семьи он получил, по крайней мере, минимальные знания немецкого, то трудно представить, что через 7 лет после достижения совершеннолетия эти познания до такой степени «стерлись» бы из его памяти, что он не может вспомнить даже отдельных слов. При отсутствии каких-либо обстоятельств чрезвычайного характера логичен вывод, что в семье С. никогда не говорили по-немецки, в результате чего ему и откажут в приеме. Опротестование такого отказа, скорее всего, не обещает успеха.
Хочу также отметить, что совершеннолетие необязательно является именно тем возрастом, начиная с которого формирование национального, в том числе и языкового, самосознания автоматически считалось бы завершенным. Любая ситуация индивидуальна и допускает исключения. По мнению суда, важным является момент так называемого «начала самостоятельной жизни». Мыслимы как случаи, когда человек покидает родительский дом, скажем, в 14-летнем возрасте, так и ситуации, в которых он проживает вместе с родителями до седых волос. Поэтому суд воздерживается от определения точного возраста, до наступления которого должна или может быть завершена передача языка и других подтверждающих признаков, но подчеркивает, что в большинстве случаев этот возраст совпадает с совершеннолетием.
Таким образом, подытожим: кандидату в переселенцы важно продемонстрировать и доказать, что он выучил немецкий язык в кругу семьи и в родительском доме в тот период, когда он там находился. Закон об изгнанных не требует, чтобы заявитель и в последующее время самостоятельной жизни постоянно практиковал или совершенствовал язык. Также еще раз хочу напомнить о том, что лица, изучившие немецкий язык во взрослом возрасте в качестве иностранного, не выполняют условий для приема – последние требуют, чтобы передача языковых познаний происходила именно в семье. Это следует из смысла всего Закона об изгнанных, суть которого – принять в Германию немцев, выросших и воспитывавшихся в национальной среде, а не лиц, способных к изучению иностранных языков. Именно поэтому ваше владение диалектом – это козырь и прямое подтверждение немецкой национальности в смысле BVFG. Ведь диалекту, как известно, не обучают на курсах. При сдаче языкового теста ни в коем случае не стесняйтесь говорить на диалекте, если вы им владеете, и не старайтесь строить свою речь на литературном немецком.
Рассматриваемые решения радуют тем, что суд однозначно отказался от прежней трактовки Закона об изгнанных, согласно которой знания немецкого языка должны быть «до такой степени глубокими, чтобы человек всеобъемлюще владел этим языком и во взрослом возрасте, в соответствии с происхождением и уровнем образования». Такая трактовка, кстати, не соответствовала не только букве Закона и не учитывала особенностей судьбы этнических немцев из бывшего СССР, но и шла вразрез с административной практикой ФАВ, признающего поздними переселенцами и кандидатов с гораздо менее обширными познаниями. В противном случае в качестве поздних переселенцев в Германии должны были бы находиться исключительно «российские» немцы, свободно говорящие на немецком языке, что, как всем известно, далеко от истины.
Суд подчеркивает, что в процедуре признания поздних переселенцев решающим критерием является не преимущественное употребление немецкого языка в качестве разговорного в повседневной жизни и на всем ее протяжении, а факт передачи этого языка кандидату в переселенцы в родительском доме. Однако язык должен быть передан в объеме, по крайней мере, достойном упоминания, поскольку, чем интенсивнее немецкие родственники кандидата в переселенцы обучали последнего родному языку, тем скорее у этого человека сформировалась основа для немецкого национального самосознания, которое и является условием приема.
Из решения суда: «Все это не означает, что ребенок должен был приобрести исключительно или преимущественно знания именно и только немецкого языка. Столь узкая трактовка не оправдана ни текстом самого закона, ни законодательными материалами к нему. Такое понимание явилось бы игнорированием реальности в регионах проживания немцев. Кто вырос не в исключительно или преимущественно немецком окружении, тот, естественно, был вынужден с детских лет изучать также и государственный язык страны своего проживания, иначе он был бы «бессловесным» в яслях, детском саду или школе. Поэтому достаточно, если ребенок выучил и употреблял в родительском доме как немецкий, так и государственный язык, то есть рос в многоязычной среде. При этом немецкий язык необязательно должен быть языком преимущественного общения по сравнению с государственным.
Исходя из фактического существования других языков в регионах происхождения этнических немцев, законодатель в рамках параграфа 6, абз.2, предл.1, №2 BVFG не требует от родителей ни разных, ни одной национальности, чтобы они передавали ребенку преимущественно немецкую речь. Вполне достаточно, если родители обучили своего ребенка немецкому языку и разговаривали с ним на этом языке таким образом, как они сами владели».
Отсюда еще один основной тезис одного из новых решений Федерального административного суда, лучше всего определяющий смысл проводимого языкового теста: «Знание или незнание немецкого языка на момент выезда с мест поселения и въезда в Германию хотя и не является законодательной предпосылкой, но имеет значение в качестве признака, позволяющего судить о том, были ли переданы знания немецкого языка в детстве или нет».
Таким образом, владение немецким языком на момент сдачи языкового теста более не рассматривается как условие, выдвигаемое законом для приема переселенцев, а лишь как средство доказательства того, что кандидат в переселенцы получил такие знания в детстве (в прошлом!), пусть и наряду, например, с украинским языком. В соответствии с этим, имеют значение только те знания, которые имелись на то время.
Но следует помнить, что знания, приобретенные в прошлом, должны найти отражение и в настоящем. Понятно, что они могут ослабеть, но вряд ли исчезнут начисто. В зависимости от продолжительности пребывания в родительском доме, конкретных обстоятельств, природной способности человека к языкам, уровня его образования, времени, которое минуло с момента, когда человек покинул родительский дом, а также возможности говорить по-немецки вне этого дома и должно приниматься решение о приеме кандидата в качестве позднего переселенца.
Однако я хотел бы обратить внимание на тот факт, что принцип «нет правил без исключений» почти всегда имеет место в германском законодательстве. Незнание немецкого языка, с точки зрения закона, может быть компенсировано следующим условием, определенным в параграфе 6, абз.2, предл.2 BVFG: „Предпосылки согласно номеру 2 считаются выполненными, если передача подтверждающих признаков была невозможной или небезопасной по причине ситуации в регионе происхождения».
Исходя из правовой точки суда, что изучение немецкого языка в родительском доме должно было происходить с младенчества до достижения самостоятельности, логично предположить, что и невозможность либо не безопасность употребления немецкого языка также должна приходиться именно на период становления личности кандидата в переселенцы, а не присутствовать на протяжении всей его жизни вплоть до подачи заявления на прием. Речь в таких случаях идет, как правило, о лицах, которые в детском и раннем юношеском возрасте наиболее сильно подвергались дискриминации по причине своей немецкой национальности. Обычно это люди старшего поколения, родители которых были в те далекие времена под комендатурой, в местах принудительной высылки немцев, подвергались репрессиям. Тем, кого это касается, необходимо четко изложить эти факты и при опротестовании отказа или, в ряде случаев, уже на момент подачи заявления предъявить их ФАВ.
На особый подход к «языковой» проблеме могут рассчитывать и немцы, детство и юношество которых приходится непосредственно на послевоенное время. ФАВ и многие административные суды Германии, которым приходится рассматривать дела переселенцев, полагают, что при отсутствии прямой угрозы здоровью и жизни члены немецкой семьи, даже если и подвергались дискриминации по национальному признаку в общественной жизни, тем не менее, не были лишены возможности говорить по-немецки в стенах собственного дома. Даже приняв это за истину, следует исходить из того, что у человека, поставленного в такую ситуацию, и объем языковых познаний логичным образом будет соответствующим.
Действительно, нельзя ожидать от немца, живущего в условиях преследований и гонений и имеющего возможность говорить на родном языке только в стенах собственного дома, таких же знаний этого языка, как от человека, который мог употреблять родной язык в общественной жизни без опасений. Понятно, что в период насильственного переселения немцев с мест их постоянного проживания, изучение языка было возможно лишь в ограниченном объеме, причем, как правило, только «со слуха». Наивно полагать, что такие немцы располагали, к примеру, книгами на немецком языке или иными вспомогательными пособиями для его изучения. Все это необходимо учитывать при принятии решения о приеме, применяя к таким лицам облегченные требования в отношении знаний немецкого языка.
В нашей практике часто встречаются клиенты, которые очень интересуются всеми аспектами будущей жизни в Германии. Мы, в свою очередь, для более объективной оценки немецких особенностей недавно ввели в свою работу практику проведения совместных юридических консультаций с немецкими адвокатами. Кстати, в конце мая этого года к нам приезжает известный адвокат из Берлина Nicolas Krahn (адвокатское бюро Krahn, Peter & Prettin), с которым мы планируем проводить консультации в течение недели.
Игорь ВЕЙЦМАН.
|
