О миграции, интеграции и иммиграционной комиссииВ настоящее время в Германии ведется активнейшая дискуссия по поводу иммиграции. За прошедшие десятилетия в Германию прибыло много иммигрантов, но для этого процесса не были разработаны стратегии и инфраструктура. Федеральное правительство собирается это изменить: новый закон о гражданстве и положение о грин-карт стали первыми шагами в этом направлении. Впервые иммиграционная комиссия разрабатывает рекомендации для управления иммиграцией и новые стратегии для интеграции. Предлагаем вниманию читателей интервью с председателем иммиграционной комиссии Ритой ЗЮСМУТ. 0/3/2001
– Тема миграции стала особенно актуальной в Германии. Какое значение она имеет для будущего нашего общества?
– В ситуации, отмеченной крупными миграционными процессами во всем мире, эта тема является темой будущего для многих европейских, а также неевропейских стран. Ни для одной страны нельзя сделать исключение. Различия между ними лишь в том, что одни являются странами иммигрантов, а другие – нет, но и у них есть иммиграция. В правовом смысле Германия не является страной иммигрантов, но она пережила огромный приток иммигрантов: 20 миллионов человек лишь с 1950 года. При этом речь идет не только о том, должны ли мы допускать иммиграцию или нет, а прежде всего о вопросах управления ею и интеграции.
– Существует множество измерений миграции. Чем в первую очередь занимается иммиграционная комиссия?
– Во-первых, мы занимаемся проблемой иммиграции в Германию. В соответствии с нашим законодательством у нас существуют разные категории иностранцев, имеющих различное право на пребывание в стране. Во-вторых, крупную тему представляет собой соотношение между национальным и европейским правом. В-третьих, комиссия рассматривает вопрос, нужна ли нам дополнительная рабочая сила в Германии, должны ли мы сделать страну более открытой для иммигрантов с определенными профессиями, и как соотносится высокий уровень безработицы с рабочими местами, которые не могут быть заняты из-за отсутствия специалистов. Это ни в коей мере не касается лишь профессий в области информационных технологий.
Следующая проблема, которая с 2010 года станет особенно насущной – сокращение численности населения. Причем уже сегодня в определенных регионах – прежде всего в Восточной Германии, но не только там – из-за снижения рождаемости и внутренней миграции мы имеем дело со значительными социально-пространственными перекосами. И, наконец, существует еще проблема интеграции, которая хотя и на очень абстрактном уровне определяет нынешнюю дискуссию.
– Вы говорите о нехватке специалистов и демографических проблемах, которые ожидают Германию, если в ближайшие годы не будет притока иммигрантов. Но в то же время результаты опросов показывают, что существует довольно большая группа населения, которая имеет субъективное ощущение, что в Германии живет слишком много иностранцев. Как можно разрешить это противоречие?
– Проблема иммиграции представляет собой в значительной степени проблему внутренней политики: политики в области образования, политики в области повышения квалификации, политики на рынке труда. Позитивное отношение к иностранцам в стране, тот факт, что местные жители чувствуют угрозу с их стороны или нет, в значительной мере связаны с жизненными перспективами людей. Причем этот вид угрозы может носить очень абстрактный характер. В Восточной Германии она должна ощущаться намного слабее, потому что там почти нет иностранцев. Таким образом, я подошла к основному моменту: он касается самопонимания. В Германии преобладает точка зрения, что иностранцы обременяют нас. Вы редко услышите среди населения мнение, что иностранцы обогащают наше общество, привносят в него много нового. Если взять США в качестве классического примера страны иммигрантов, то там думают совсем по-иному. США больше других стран принимают рабочих-иммигрантов, и там людям ясно, что иммигранты создают рабочие места и тем самым предоставляют возможность работать и менее квалифицированным лицам. Необходимо разъяснить, что иммигранты создают рабочие места, а не отбирают их. Распространенная точка зрения о том, что технические изменения и глобализация означают конец общества труда, неверна. Основные контраргументы демонстрируют наши соседи. Мы больше не можем говорить, что Германия является в вопросах рынка труда страной с самыми хорошими показателями. Наши соседи демонстрируют лучшие показатели: в Нидерландах фактически нет безработицы, возьмите также пример Дании, Австрии и Швейцарии.
– Как изменить ситуацию в Германии?
– Людям нельзя просто сказать: вам нечего бояться. Мы должны разъяснить взаимосвязи. Мы никогда не проводили кампаний в этом направлении, которые бы объяснили людям: если мы не хотим поставить под угрозу собственное благосостояние, то должны пустить в свою страну иммигрантов. Динамичные, продуктивные и изобретательные общества всегда были открыты для обмена. Практически не существуют этнически однородных стран. Каждой культуре должно быть отведено свое место, что, однако, не означает, что я отказываюсь от своей культуры. Пример: армяне прекрасно интегрировались в Германии, и в то же время они подчеркнуто берегут свою культуру. Интеграционный процесс носит взаимный характер. Сегодня нам нужны интеграционные культуры.
– Что мы могли бы предпринять для более активного содействия интеграции?
– Жизнь в стране в течение длительного времени без знания языка создает определенные проблемы. Это приводит также к образованию гетто. В Нидерландах, например, каждый иммигрант проходит собеседование, на котором выясняют, как у него обстоят дела со знанием языка, страны и ее конституции, информируют о том, как получить квартиру или работу. Совершенно однозначно говорится, что тот, кто не ходит на языковые курсы, не будет получать определенных социальных услуг. Определенные вещи должны быть обязательными как для иммигрантов, так и для принимающей стороны.
– Может ли одно лишь признание Основного закона служить общим знаменателем. Что кроме этого могло бы способствовать новому ощущению общности?
– Верность Основному закону рассматривается как само собой разумеющийся факт. До сих пор вопрос о гражданстве носил второстепенный характер. Верно, что одно лишь гражданство еще ничего не говорит о степени интеграции. Оно представляет собой формальную предпосылку. Я часто встречаю граждан Германии иностранного происхождения, которые осознают, что их все равно рассматривают как иностранцев и которые чувствуют, что их просто терпят. Интеграция означает совместное существование: мы ожидаем от иностранцев, что они будут ориентироваться на нашу культуру и интегрироваться в нее. Однако интеграция означает также, что мы должны отказаться от своих предрассудков. В противном случае, несмотря на знание немецкого языка и германское гражданство, могут возникнуть гетто. Решающую роль – это происходит на коммунальном уровне – играет то, как мы живем друг с другом. Важно, чтобы в одном квартале не жили лишь определенные этносы.
В школах есть классы, в которых учатся 70 или даже 90 процентов турецких детей! Такие пропорции не способствуют интеграции. То же относится и к жилым кварталам. Этим можно было бы управлять. Но нельзя говорить, что мы в Германии начинаем с нуля: наши благотворительные организации, объединения, церкви и народные университеты уже давно проводят важную работу в сфере интеграции. Наши уполномоченные по делам иммигрантов и переселенцев также работают хорошо. В этой области необходимо предпринять дополнительные усилия. До тех пор, пока страна не поймет, является ли она страной иммигрантов или нет, принимаемые ею меры по интеграции будут выглядеть недостаточными. Кто исходит из того, что он не вербует рабочую силу или студентов из-за границы, тот не создает никакой инфраструктуры для них.
– Видите ли Вы в дискуссии вокруг адаптации к «немецкой культуре как основной», которая недавно была начата оппозиционной ХДС, целесообразный подход?
– Целесообразный или нет, дискуссия идет полным ходом. Я считаю полемику важной, потому что с необходимо выяснить очень многое. Я имею в виду интеграционную культуру, потому что некоторые вещи, как, например, изучение языка, я считаю само собой разумеющимися. Однако в этой дискуссии чересчур преобладает обсуждение того, чего ожидают жители от иммигрантов. Дискуссии о том, что могут ожидать иммигранты от местных жителей, не получается. А они ожидают, что будет уважаться человеческое достоинство и никому не придется беспокоиться, что он, будучи иностранцем, будет подвергаться нападкам на словах или на деле. И мы не разобрались с вопросом о самопонимании. В этой связи можно было бы заметить, что тот, кто не любит свою страну, не может также быть открытым по отношению к иммигрантам. Возможно, дискуссия поможет разобраться с этим. Однако немцы больше склонны к ведению принципиальных дебатов, чем к решению проблем. За словами должны следовать дела.
Кроме того, часто речь идет только об иностранцах, которые не интегрировались. Однако у нас живет много интегрировавшихся иностранцев. Сейчас за границей преобладает впечатление не о недостаточной интеграции иностранцев, а о недостаточной защите иностранцев в Германии.
– С момента вступления в силу положения о грин-карт в начале августа ею воспользовались всего лишь около 2.900 иностранцев. Почему?
– Ограничение срока действия грин-карт пятью годами не кажется таким уж привлекательным, если сравнить это с условиями в США, Канаде или Великобритании, которые активно вербуют иммигрантов и с которыми мы конкурируем. Кроме того, важно было бы иметь больше иностранцев в сфере науки, больше иностранных студентов. Нельзя, чтобы и дальше было так мало иностранцев в университетах. Теперь благодаря грин-карт у иностранных студентов появятся профессиональные перспективы и в Германии.
– Каким Вы видите общество в Германии через 20 лет?
– Я желаю, чтобы мы, по крайней мере, пришли к тому, что у нас уже было. Ведь нельзя же сказать, что период 60-70-х годов определялся постоянными дискуссиями об иностранцах. Важно, чтобы мы создали рамки, которые базируются на фактическом положении вещей: да, мы фактически страна иммигрантов. И мы учитываем эту точку зрения, учась лучше сосуществовать друг с другом. Это полагает волю к интеграции с обеих сторон. Но это предполагает также необходимость интеграции в действии в сферах образования, труда, социальной сфере, на уровне общины. В этом плане вопрос о том, сколько людей мы можем принять, зависит от интеграционного потенциала. Игнорировать это – встать на путь враждебного отношения к иностранцам. Я хотела бы, чтобы мы видели в иностранцах источник обогащения нашей культуры. Я хочу в стране, которая сохраняет свои культурные традиции прошлого и будущего, а также интересую другими культурами и тем, как живут другие люди и какие у них идеи.
_
|
