«ПОЦЕЛУЙ МЕНЯ У БРЕЖНЕВА!»В преддверии годовщины падения Берлинской стены мы решили запечатлеть на фоне знаменитой работы Врубеля целующихся людей. Две парочки, вдоволь нацеловавшись на фоне социалистического братства, согласились поведать нам свои истории любви. 1/11/2014
Анетта Рахманько (Россия) и Миккель Соммерфельд (Дания)
«Мы познакомились на концерте группы The Maccabees в 2009 году в Берлине, – рассказывает Анетта. – Я проходила тогда практику в Германии и писала впопыхах диплом для своего петербургского университета, а на ночь решила убежать от всех проблем. Он приехал из Дании ради концерта, всего на один вечер.
Мы стали переписываться, а через две недели я на последние деньги купила билет в Копенгаген, даже не подумав, что он в другом городе учится. И послала ему (как бы случайно) сообщение, что, мол, если у него будет время на чашку чая, то я буду рада. Сама же ехала без денег, без каких-либо знакомых и без перспектив найти жилье.
Самолет чуть не проспала, потому что всю ночь мечтала и прихорашивалась, – вспоминает Анетта. – Он меня встретил, привез к какой-то знакомой, которая оставила ему квартиру на выходные. Сначала было неловко. В принципе я уже понимала, что влюблена как мышь! Гуляли целый день по летнему Копенгагену, и я все больше осознавала, как он не похож на других датчан, бородатых и блондинистых. А когда первый раз поцеловались – понеслось! Провожая меня на самолет, он сказал, что если у него будет выбор, никогда меня больше не увидеть или жениться и иметь со мной детей, то он женится, не раздумывая. Я испугалась…
Потом были вечеринки, совместный автостоп до Парижа. Вскоре моя виза кончилась, и начались встречи раз в месяц в «спасительных» странах мира, куда мне, россиянке, виза была не нужна. На одну из таких встреч Миккель прилетел в майке, на которой по-русски было написано «Будь моей женой».
Долго так продолжаться не могло, и мы решились. Я поступила в университет в Берлине, бросила друзей, работу, любимый город. Он оставил свою школу дизайна в Дании. Нашли квартиру на канале и привезли вещи: один чемодан и один рюкзак. Первые месяцы спали на полу. Было у нас две ложки и одна кастрюлька. Но было лето. И страшная романтика!
Вскоре мой папа запланировал прилететь из Сибири в Берлин, чтобы нас навестить, и тогда Миккель уже более настойчиво спросил меня о свадьбе. Мы мечтали о детях. Свадьба не была целью. Но как-то все сложилось, подали заявление в Копенгагене. На подготовку было два месяца. При этом я проходила практику в бундестаге, и было не до чего. Платье купила случайно на Ebay, ему нашли костюм производства ГДР в секонд-хенде. Позвали самых близких, нашли прекрасного панка-повара.
Без приключений не обошлось. Мой паспорт лежал в то время в британском посольстве с заявкой на визу, и его задержали на четыре месяца. На свадьбу я ехала нелегалом в автобусе, умоляя водителей довезти меня. До сих пор это – самый счастливый день в моей жизни!
После медового месяца нам снова постоянно приходилось расставаться. Но с марта этого года мы постоянно живем в Берлине и ждем очень долгожданного пополнения. Где мы окажемся дальше, не знаю. Миккель усердно учит русский и мечтает пожить в России, а я «грызу» датский, чтобы понимать, о чем говорит муж с моим огромным животом».
Фанни Дитель (Германия) и Михаил Аккент (Россия)
«Мы учимся в университете имени Гумбольдта на психологов, – рассказывает Михаил. – До второго курса не обращали внимания друг на друга, но однажды оказались вместе в библиотеке. Когда оттуда выходили, Фанни (Fanny Dietel) позвала меня по имени и предложила выпить кофе. Почему она решила это сделать, она не может объяснить до сих пор. Бывают какие-то моменты, когда не мы решаем, что делать, а что-то извне.
Вместо запланированных пятнадцати минут мы просидели за кофе два часа. И вот уже три года мы вместе, – продолжает рассказ Михаил. – Она не знала, что я русский, хотя теперь это играет немаловажную роль, потому что родители Фанни пять лет учились в Твери на врачей, и когда она была маленькая, иногда в семье переходили на русский язык.
Я же родился в старинном городе Белозерске, в Вологодской области. Только в девять лет узнал, что моя мама – немка. Она, конечно, идеально говорит по-русски, а историю семьи в разговорах редко затрагивали. Наши предки переехали в Россию вместе с Екатериной II. Что самое потрясающее, когда мы в 1998 году эмигрировали в Германию, нас поселили в тот же город Цербст, откуда в свое время уезжала Екатерина в 16 лет, чтобы сочетаться браком с будущим императором Петром III. Я это выяснил позже, открывая для себя историю семьи. Так что у нас – интернациональные семьи, и я, например, чувствую, что несу в себе обе культуры.
Переехали мы в Германию, когда мне было 10 лет. Конечно, первое время я чувствовал себя не в своей тарелке. Взрослый может приспособиться к ситуации, ребенку сложнее чувствовать себя «чужим». Это был хороший стимул выучить язык идеально. Когда я сегодня говорю по-немецки, люди редко угадывают, откуда я. Родной язык я сохранил по воле моей матери. Это было несложно, поскольку в семье мы говорили только на русском».
Виолетта РЯБКО. Deutsche Welle

|