БЕДНОСТЬ ЕВРОПЫ: ВЕНГРИЯПример целой нации, которая наделала долгов в лучшие времена и внезапно свалилась в бедность, – Венгрия. В 2008 году она пережила стремительное падение курса национальной валюты, поставившее страну на грань дефолта. Самой большой проблемой для десятимиллионного венгерского населения стали кредиты, взятые в годы экономического роста в иностранной валюте: долларах, евро и швейцарских франках. 13/1/2011
|
|
Венграм не хватает дорог, но европейские чиновники щедро финансируют установку вазонов для цветов
|
Мы сидим в офисе венгерского филиала компании Intrum Justitia – международной коллекторской компании. Офис сборщиков безнадежных долгов расположен на северной окраине Будапешта – города, в котором живет больше 20% населения страны. То тут, то там в красивейшем Будапеште можно увидеть замороженные стройки – это девелоперы свернули строительство на время кризиса, как только иссяк кредитный ручей, питавший экономику страны.
«На протяжении тридцати лет мы наблюдали активный рост, ускоренный кредитами», – говорит о европейской экономике Петер Фелфалуши, исполнительный директор венгерского филиала Intrum Justitia. Открывшись западной финансовой системе и зарекомендовав себя маленьким, но надежным сборочным цехом Европы (чего стоят одни цеха Audi), венгры начали немедленно приобщаться к кредитному богатству.
«Более 90% займов в Венгрии бралось в иностранной валюте, в первую очередь в швейцарских франках. Если кто-то хотел купить дом, то у него не вставал вопрос, может ли он его себе позволить. Люди напрягали свои возможности до предела. Они высчитывали минимальную сумму, необходимую им в месяц для проживания, и за счет остального дохода выплачивали кредит, не делая резервов. Они не беспокоились о риске, об обменных курсах и так далее. Они покупали квартиру площадью 100 квадратных метров, даже если им было достаточно 80 метров. Это была прелюдия», − вспоминает г-н Фелфалуши.
Обменный курс форинта обвалился в считанные недели. Кредитные платежи граждан, получавших зарплату в форинтах, взлетели до небес. «Располагаемый доход в странах Европы сократился на 6-10%, за исключением Польши, которая чувствует себя лучше. В Венгрии же он упал на 18%. Если бы люди не набрали кредитов на предельно возможные суммы, это не было бы проблемой, но сейчас они должны возвращать их. Около 100 тыс. венгерских семей может потерять свои дома.
Конечно, люди сами виноваты в том, что набрали кредитов, но финансовые продукты стали слишком сложны даже для профессионалов. А эти необразованные люди вообще ничего не понимали. Я думаю, 95% из них не понимали сути кредита. Богатые не нуждались в больших кредитах, обычно у них есть резервы, чтобы выплатить долг. Большинство тех, кто взял кредит, – это бедняки и нижний сегмент среднего класса. Если вы видите рекламу по телевидению, она вся про то, что “вы заслуживаете”. Вы заслуживаете Сейшелы, вы заслуживаете дом, вы заслуживаете то и это. И человек думает: а ведь точно, заслуживаю!
Вот почему я бы ввел регулирование хотя бы того, как банки могут рекламировать определенные виды кредитов. Сейчас вы рекламируете не кредит, а продукт. Вы рекламируете поездку на Сейшелы или большую квартиру», – рассуждает г-н Фелфалуши.
Кредитный кризис, ударивший по среднему и низшему классам, порой принимает в Венгрии странные формы. Несколько месяцев назад местные медиа взахлеб сообщали о юной венгерке, выставившей на интернет-аукционе свою девственность, чтобы расплатиться по ипотечному долгу своих родителей. История, отлично вписавшаяся в тематику желтой прессы, демонстрирует, однако, накал проблемы.
После нескольких лет более или менее обеспеченной жизни десятки тысяч семей действительно могут оказаться на улице. А это, в свою очередь, может привести к серьезным социальным волнениям. В конце концов, всего четыре года назад по Будапешту прокатились демонстрации, в ходе которых протестовавшие против правительства даже выкатили на улицы города музейный танк Т-34.
«В истории Венгрии было много таких примеров. В 1930-х жители нападали на полицейских и убивали их, если те пытались выселить крестьян из домов. Крестьяне делали оружие. Сегодня политики более осторожно подходят к этим вопросам», − говорит заместитель председателя венгерской Палаты судебных приставов Ференг Части. Г-н Части опаздывает на встречу в ремонтируемом офисе Палаты приставов на добрый час, а когда приезжает, оказывается похож на большого медведя. Широкий, крепкий, с крупными чертами лица, он носит шлепанцы на толстые носки и с гордостью показывает на стены своего кабинета, где обильно расставлены большие и маленькие судебные молотки, символ власти.
«Убеждать выплатить долг по частям? Нет, мы работаем не так, как Intrum Justitia, мы государственная структура, мы можем принудить платить», – говорит он, слегка сдерживая ухмылку и многозначительно прищуриваясь.
По мнению г-на Части, главная проблема борьбы с бедностью в Венгрии – это все-таки не снисхождение к беднякам, а социальная справедливость. «Где справедливость для обычных людей? Для тех, кто добросовестно платит по кредитам, кто работает и платит налоги, из которых оказывается социальная помощь? Если мы будем излишне мягкими, все объявят себя банкротами. Тогда выселять придется не сто семей, а тысячи. Государство должно послать обществу два сигнала: во-первых, мы готовы применить силу, чтобы контракты исполнялись; во-вторых, ни один неплательщик не сможет избежать судебного решения», – говорит он и рубит воздух рукой.
В том, что жесткая рука государства может решить венгерские проблемы, сомневается немецкий предприниматель Андреас Меллендорф. Уже много лет он живет в Венгрии и уверен: социальное положение многих венгров дошло до критической черты.
«Продовольствие, бензин стоят в Венгрии не дешевле, а то и дороже, чем в Германии. Молоко здесь дороже, чем в Германии, сахар дороже и так далее – потому что крупные сети наживаются благодаря низкой конкуренции. Если сравнить зарплаты по покупательной способности, то местные зарплаты составляют около 25% немецких. Даже в Германии людям все труднее сводить концы с концами – что говорить о Венгрии?» – рассуждает г-н Меллендорф.
Дом Меллендорфа расположен в престижном районе Будапешта, на улицах запаркованы машины с немецкими и словацкими номерами – регистрируя машину за рубежом, богатые венгры уходят от налогообложения. Впрочем, так или иначе, инфляция задевает всех.
«Удорожание жизни происходит постоянно, и многие аспекты никак не отражаются в статистике. Например, то, что исчезает возможность бесплатно запарковать машину на улице. Или то, что некоторые дороги становятся платными. Эти факторы стоимости жизни не будут упомянуты ни в одной формуле подсчета инфляции», – говорит немецкий предприниматель.
Итогом нарастания социального давления, считает Андреас Меллендорф, может стать настоящий взрыв: «Венгрия подошла к грани приемлемости социальных условий. У меня есть знакомый венгерский бизнесмен, он и его друзья ожидают возможной гражданской войны – вплоть до того, что они с друзьями сняли грузовой самолет «Антонов» и держат его наготове», – говорит г-н Меллендорф.
Но если Будапешт еще более или менее успешно справляется с бедностью, в основном за счет туризма, то в венгерской провинции дела идут куда хуже. Село Мучи лежит всего в паре часов езды от Будапешта и в полусотне километров от курортной Мекки Венгрии – озера Балатон. Основанное полторы сотни лет назад переселенцами из немецкого Гессена, сегодня Мучи, где живет около 500 человек, представляет собой достаточно жалкое зрелище.
«Почти все население села – безработные, денег ни у кого нет. Если люди и работают, то в подавляющем большинстве это нелегальные подработки», – рассказывает пенсионер Бернхард Шиллинг. Несколько лет назад, выходя на пенсию, житель Баден-Вюртемберга Шиллинг решил переселиться из Германии в тихую небогатую страну и остановился на Мучи. Тогда он еще не знал, что вместо спокойной старости он получит полную занятость в качестве эмиссара благотворительной немецкой организации «Конвой надежды». Грузовик за грузовиком Шиллинг принимает поношенную одежду и старую мебель, посуду и бытовую технику. Помещение, из которого г-н Шиллинг раздает товары местным жителям, – маленькая мазанка в центре села. На стене висят огромные четки-розарий. «Это тоже кто-то пожертвовал», – поясняет Шиллинг.
Главный раздаваемый товар – одежда. «Кроме поношенной одежды, которую жертвуют частные лица, приходит много новой одежды из торговых сетей – с легким браком. Такую одежду я стараюсь починить и тоже раздать», – говорит жена Шиллинга. Одно время некоторые жертвователи пытались сбыть «Конвою надежды» совершенно бракованные вещи, и организации пришлось ввести плату за пожертвования: одна коробка – один евро. В итоге жертвователи стали ответственнее подходить к выбору вещей, а «Конвой» может частично оплатить транспортировку.
В селе достаточно много машин – в основном «трабанты», брошенные восточными немцами, когда двадцать лет назад они бежали на запад через Венгрию. Но основная проблема не машины, а бензин. «В деревне многие жители настолько бедны, что покупают бензин для пил и мотоблоков в литровых бутылках – они не могут поехать за бензином на заправку и ждут, когда кто-то из обеспеченных жителей привезет его», – поясняет Шиллинг.
Главное препятствие для развития села – полное отсутствие работы и оторванность от мира. Дорога до Мучи частично не асфальтирована, поэтому прямого автобусного рейса из ближайшего города сюда нет. Чтобы добраться до ближайшего места, где есть работа, надо ехать окружным путем со многими пересадками. Сельский староста Корнель Биндер, огромный грузный мужчина с густыми черными усами, разводит руками: «Чтобы заасфальтировать дорогу, нужны деньги. Евросоюз готов их дать, но не больше 25% от стоимости проекта. 75% должно профинансировать само село. Таких денег у нас нет, поэтому живем без автобуса».
Несколько месяцев назад Мучи подало заявку на другой проект – на который деньги были. В рамках европрограммы благоустройства сел для повышения их туристической привлекательности теперь по всему селу, отрезанному от внешнего мира, через каждые пятьдесят метров, расставлены превосходные вазоны для живых цветов. Что наглядно демонстрирует действенность европейских фондов по поддержке отстающих стран Европы. Корнель Биндер, похоже, отлично понимает нелепость такого украшения. «Тут остаются только дураки», – бормочет он, отвечая на вопрос, хочет ли, чтобы двое его детей остались жить в Мучи.
С Бернхардом Шиллингом мы проходим по селу. Немецкий пенсионер указывает на дома, поясняя, где живут рачительные хозяева, а где – транжиры, не берегущие и того, что имеют. «Вот, смотрите, это двор хорошего хозяина, все чисто и ухоженно. Но это исключение. А вот соседний двор – все уже разваливается. Я хорошо знаю этого хозяина, он пару месяцев назад разобрал свой колодец, продал все кирпичи из него и теперь просит у соседа воды для полива. Вообще, тут много брошенных домов, люди их разбирают и продают кирпичи. Или разбирают свои коровники. Так поступали еще после войны, когда венгры и цыгане захватывали оставленные немецкие дома», – говорит г-н Шиллинг.
«Бывает еще хуже, они просят посевную картошку и не сажают ее, а съедают, – сокрушается жена г-на Шиллинга. – Или вот одна семья: жена забеременела двойней, они попросили достать в Германии коляску для двойни, но чтобы дети сидели друг за другом, иначе она не проходила бы в дверь. Мы достали. И тут выяснилось, что один из детей родился больным. Что бы вы думали? Коляска заброшена, мать этим ребенком вообще не занимается, просто ждет, когда он умрет, даже не гуляет с ним».
Пожилая женщина внезапно словно переключается и всплескивает руками: «Послушайте, вы не представляете, как тяжело этим людям. Поденщик получает 3500 форинтов за четырнадцатичасовой рабочий день, это 11-12 евро. Они едят мясо далеко не каждый день. Тут рядом с селом стоит почти достроенная свиноферма на несколько сотен голов – все почти готово. Я знаю, в России много богатых людей, бизнесменов. Я умоляю, пусть кто-то инвестирует сюда, эта ферма была бы спасением для села, просто спасением. Это же единственное, что эти люди действительно могут хорошо делать».
Читайте также материал по теме: БЕДНОСТЬ ЕВРОПЫ: ЛАТВИЯ
Сергей СУМЛЕННЫЙ,
Александр КОКШАРОВ.
|
