Дорогами кочевий на север МонголииМонголия встречает современным Улан-Батором, буддийской культурой, степными просторами и студеной водой озер, где можно устроить невероятную рыбалку. 7/3/2008
В Улан-Баторе, да и по всей стране, имя Чингисхана чтят и увековечивают в разных ипостасях. Кажется, что дух великого пращура до сих пор витает над этой землей. Его чуть вытянутое лицо с рыжевато-седой бородой можно увидеть на денежных купюрах, водочных этикетках, вывесках и открытках... На первой неделе пребывания в стране понимаешь, что подобные изображения полководца являются ни чем иным, как знаком качества того или иного товара. Поэтому, не пугайтесь, если вам, к примеру, скажут, что Чингисхан здорово бьет в голову - речь идет о марке самой популярной в Монголии водки.
Красный Богатырь - властелин степей
Столица Монголии, город Улан-Батор - в переводе с монгольского означает «Красный богатырь», этим именем город нарекли в 1924 году не без помощи Красной Армии.
Сегодня в Улан-Баторе современные крупнопанельные многоэтажки и сияющие зеркальным блеском офисные постройки соседствуют с обшарпанными хрущевками и особняками «новых монголов», но простой народ по-прежнему предпочитает стандартному жилью белоснежные юрты.
На улицах основу дорожного сумбура составляют расторопные таксисты и маршруточники. В них явно бурлит кровь степных наездников. У последних в переполненном салоне несут свою вахту громогласные мальчишки-зазывалы, извещающие горожанам о предстоящем маршруте. Во время движения микроавтобуса они либо виртуозно балансируют, перевешиваясь сквозь боковое окно, либо сидят у дверки, согнувшись в три погибели.
Большой интерес для туриста, помимо почитаемых буддистами монастырей, представляет Музей естественной истории. Это, пожалуй, одно из самых главных мест для посещения в Улан-Баторе. Экспозиция музея насчитывает более 12 тыс. экспонатов, некоторые из которых имеют историю в десятки миллионов лет. Сердце коллекции - два прекрасно сохранившихся цельных скелета тарбозавра эры мезозоя, для которых отведен отдельный зал.
Жизнь прожить - степь пересечь...
Полупустые вагоны поезда, поразившие своей европейской чистотой и глухим спокойствием, в момент отправления задались легким металлическим потрескиванием. Медленный ход локомотива, и уже через несколько минут Улан-Батор остается позади, а состав выходит в открытые степные просторы.
Опрятные и приветливые монгольские проводницы, вместо традиционного чая, почему-то предлагают пиво. Поезд, под стать провинциальному ритму, весь свой путь движется медленно, и через несколько часов доходит до аймака (района) Орхон и его столицы Эрдэнэта.
Ранним утром при выходе из вагона меня встретил мой будущий проводник Мажинбу, и вся вторая половина дня ушла на подготовку к поездке. Первым делом был окончательно утвержден маршрут к озеру Хубсугул. Мы приняли решение двигаться в северо-западном направлении, параллельно Хангайскому хребту. Спальные мешки, рассчитанные на низкие температуры, палатки, рыболовные снасти, переносная печка, металлические канистры с водой и часть провизии были подготовлены заранее.
Для передвижений по степи необходима лишь надежная техника. Бесконечные валуны и впадины не дают автомобилю разогнаться выше 20-30 км/ч. Не слишком большое расстояние (в 300 км) от Эрдэнэта до Хатгала (южной оконечности Хубсугула), мы преодолевали около двух суток. Установив багажник на крышу уаз 469 и загрузив его своими пожитками, мы отправились в путь. УАЗик то взбирался на возвышенности, то нырял в подгорные овражистые низины, то огибал бесконечные сопки, а то вяз в тугих песчаных зыбях.
Днем в степи жарко. Ее плывущий пейзаж заставляет бесконечно долго удерживать на себе взгляд. Тени редких облаков, спроецированные лучами жаркого солнца на скудную выжженную растительность, отражаются на поверхности земли контрастной рябью.
Изредка в дороге встречаются внедорожники-попутки. Кажущиеся издали маленькими разноцветными точками, они вздымают за собой клубы песчаного шлейфа, во многие разы превышающего их по размеру.
Каменные памятники
За время пути по худону (сельской местности) мы имели несколько незапланированных остановок на путевой отдых. Уже первая из них уготовила знакомство с культурой степных могильников.
Наш водитель остановил машину на пригорке, в паре километрах от жерла уснувшего тысячелетия назад вулкана. Земля в диаметре нескольких километров от него была сплошь усыпана пористыми камнями свинцово-угольного оттенка, имеющими явно лавовое происхождение. Мы дошли до места, где эти камни, наполовину погруженные в землю, образовывали окружности и квадраты.
Подобная систематичная укладка геометрических фигур начала использоваться древними жителями Казахстана, Алтая, Тувы, Забайкалья и Монголии в конце бронзового века (II-I тыс. до н. э.) и являлась чем-то вроде надгробий массовых захоронений. Вкопанные таким образом каменные плиты можно встретить в большинстве районов Монголии. Называются они керексурами и, как правило, располагаются поблизости с водоемами.
Солнце медленно подползло к горизонту. Пунцовый закат окрасил холмы, горы и степную поросль в рериховские цвета с бесконечной палитрой оттенков - от блекло-зеленого, до пурпурно-фиолетового. Сумерки принесли прохладу.
Хлебосольная юрта
Проводник распорядился направить машину к летнему стойбищу чабанов, в надежде найти кров на предстоящую ночь.
Семья, которая здесь стояла, владела тремя юртами, которые в Монголии называют гэрами. Все три располагались в защищающем от ветров месте - со стороны севера их прикрывали еловые посадки, а с юга и запада стойбище окаймляла каменистая гряда с выгнутым дугой склоном. Гряда прятала за собой Селенгу - довольно протяженную монголо-русскую реку. В этом месте, ее берега вздыбились, стали круче и кряжистей.
Во дворе не разглядеть ни единого лица принимающих нас на постой аратов. В темноте слышны лишь их тихая речь, топот переминающихся лошадей у коновязи и блеяние овец в загоне.
Хозяева выделили нам правую половину одного из своих гэров. Теплыми ночами монголы для вентиляции слегка закатывают кверху боковые войлочные стены своих жилищ, обнажая решетчатый разборный остов. Но, улегшись, я осознал, что к ночлегу в гэре нужно еще привыкнуть, - накрываясь одеялом, страдаешь от жары, скидывая его - подвергаешься атакам комаров.
На утро дремотный худон медленно просыпался. Хозяин семейства уже растапливал на дворе кизяк и водружал на металлические подставки котел с водой, его жена крутила рычаг ручного сепаратора с только что выдоенным коровьим молоком, а сыновья и дочери выпускали из загонов парнокопытных.
Мне не терпелось взглянуть на утреннюю Селенгу, и я взобрался на каменистую возвышенность, отойдя на сотню метров от стойбища.
Природные разломы и расщелины гряды позволили мне протиснуться сквозь них и выйти узкой тропинкой к открытой панораме реки. В утреннем мареве изгибистая Селенга казалась Амазонкой - густота зелени ее берегов следовала по пятам ее течения, нависая ветвями по отлогим склонам.
Все уже собрались на завтрак, когда я спустился с холма к стойбищу и вошел в гэр. Вначале, хозяйка Наран преподнесла к столу глубокий медный поднос, наполненный вареными бараньими ребрами, источающими ароматный пар. В худонах отварное мясо, как правило, едят руками, лишь иногда подрезая жилы ножом. Затем, Наран достала из деревянного сундука-обдара с десяток синих и красных орнаментированных национальными узорами пиал и наполнила их вспененным белоцветным чаем.
Обычной пищей к жирному молочному чаю в монгольских провинциях принято подавать либо нарезанный ломтиками бяслаг - коричневатый твердый сыр, отдающий бараньим салом, либо ааруул - также твердый кисломолочный продукт, приготовляемый из козьего молока. Он высушивается небольшими пластами прямо на войлочной кошме гэра.
За время завтрака я охотно осматривал внутреннее убранство кочевого войлочного дома. Северная часть юрты, с организованным алтарем была освещена светом из верхнего отверстия-дымохода. Западная часть юрты считается мужской половиной. Здесь, на небольших деревянных балках висят атрибуты коновода, пастуха и охотника в одном лице: несколько ножей, ружье, кнут, грубые кожаные вожжи, стремена и пара конских седел.
Достаточно тяжелые климатические условия и минимальная плотность населения Монголии во многом определили национальный дух и заложили негласный свод нравственных правил. Здесь не принято, к примеру, срывать свой гнев руганью, входить в юрту, не пропустив старшего, без надобности убивать животное, рвать растения, намеренно проливать чай или другие напитки на землю.
Большим грехом для монголов считается копка земли. Кстати, по этой же причине национальная обувь монголов - гутулы - выполнена с загнутыми к верху остроконечными носами, чтобы ненароком не черпануть твердь ногой. Монголы не любят, и по-настоящему обижаются, если гость не попробует угощения! И при том, не понимают гостя, если он оставляет на дне пиалы остатки ее содержимого.
Гостеприимство местных жителей лишний раз подтвердилось во время нашего отъезда со стойбища – хозяева преподнесли нам в дорогу целлофановый пакет с ааруулом.
Вода севера
«Красивее Хубсугула нет озера в стране монголов...» - именно такой цитатой известного ученого-востоковеда Э. Мурзаева, обычно начинается описание этого чуда природы.
Хубсугул иногда называют младшим братом Байкала - оба озера расположены в одной рифтовой зоне, а отделяют их не более 200 километров суши. И хотя Хубсугул значительно проиграл своему «северному брату» в размерах, зато обогнал его в росте, возвысившись над ним более чем на 1.100 метров. Оттого и вода в озере всегда кажется обжигающе ледяной, а в зависимости от глубины, меняет цвета от светло-бирюзового до иссиня-перламутрового.
Косы суши, как бы отобранные водой у берега, врезаются в гладь Хубсугула, образуя отмели, заиленные заводи и островки зеленых лугов. Эти участки - благодатная среда обитания яков, коз и овец. Их гоняют сюда детишки - пастушки из гэров, стоящих чуть поодаль от воды. И дети и травоядные создают своеобразный колорит этих мест, тем более что и те и другие постоянно что-то жуют. Шерстистые парнокопытные травку, а чумазые детишки можжевеловую смолку - давирхай.
Для стоянки мы выбрали место в сотне метрах от западного берега озера. Пока разбирали палатку, здорово продрогли, стылое таежное дыхание и ветер с озера постоянно напоминали о себе. Лучшим способом согреться в походе монголы считают энергию, которую дает мясная пища, оценивая ее эффективность выше жара огня. Тот экзотический кулинарный опус, которым собирался согреть меня мой проводник, в ближайшее время это доказал. Для приготовления хорхога, а именно так называлось планируемое блюдо, все же пришлось развести костер. Специфика рецепта требовала наличия двадцатилитрового алюминиевого самозакрывающегося бидона, крупных озерных камней, мяса и скорости последовательных действий.
Камни на полчаса погрузили в пламя костра и когда они раскалились, перебросали в бидон, днище которого заблаговременно наполнили водой. Вода в бидоне мгновенно зашлась шипением. В этот момент внутрь поспешно закинули несколько кусков ягнятины. Далее следовал очередной слой раскаленных камней. Пригоршня соли и вновь слой мяса. Так, поочередно слоясь, в бидоне оказались четыре килограмма ягнятины, килограммов 10 камней, а также несколько луковиц и картофелин, которые увенчали это мясокаменное нагромождение.
После укладки бидон переволокли на тусклые угли, плотно закрыли и оставили доходить на 15 минут. Когда, наконец, он был откупорен, пространство наполнилось духом хорхога - проваренного, пропеченного, прожаренного и тушеного мяса одновременно! Золотистая корочка нежных кусков блестела и обжигала ладони. Возможно, это был бы самый вкусный и согревающий ужин в моей жизни, если бы не следующие дни, когда нам предстояло удочками прозондировать Хубсугул на наличие рыбы. Но, то ли из-за своей неподдельной любви к мясу, то ли из-за религиозных убеждений (рыба - один из самых почитаемых буддистами образов, символизирующих счастье и единство) монголы редко подают рыбу к столу.
Всякий вечер, на наше рыбное барбекю приходили местные араты со своими семьями. Им было любопытно не столько поужинать, сколько пообщаться с приезжими из далека.
Когда рыба была готова, вновь раздували угли, костер разгорался, в пиалах появлялась архи, и все ужинавшие усаживались вкруг ночного костра за неспешную беседу.
Интересно, что мне довелось добираться до места рыбной ловли в общей сложности неделю. Впервые дорога на рыбалку оказалась такой насыщенной событиями и интересными встречами. Каким долгим был этот извилистый путь, какой гостеприимной оказалась далекая монгольская степь... Игорь ОСАНОВ.

|