Буэнос-Айрес: город-женщинаПаром из уругвайского городка Колония пересекает границу с Аргентиной. Мутные воды Ла-Платы неспокойны, штормит, многим пассажирам дурно. Это мой последний визит в Буэнос-Айрес, город, который с первого взгляда мне совсем не понравился и даже разочаровал. 21/12/2007 
Списанный норвежцами и подлатанный уругвайцами паром все трясет и трясет. Наконец в отдалении появляются очертания Буэнос-Айреса. Он кажется огромным – по всей линии горизонта спрутом расползаются дома, прямо на нас надвигаются стеклянные махины небоскребов. Город Святейшей Троицы и порт Святой Марии Добрых Ветров, известный всему миру просто как Буэнос-Айрес, встречает ненастной погодой.
Но погода здесь изменчива, особенно в последние годы: минувшей зимой, впервые за последние 90 лет портеньос – жители Байреса – увидели снег.
Великолепие стеклянного хай-тека обманчиво: современных небоскребов всего несколько, находятся они в банковском секторе города у набережной. А далее вас подхватывает потрепанный черно-желтый «Пежо» (большая часть такси – старые и видавшие виды машины), и в потоке хаотичного трафика вы попадаете на самую широкую магистраль мира – авениду Девятого Июля. Тут взгляду остановиться особенно не на чем. Разве что на знаменитом театре «Колон», на чьих подмостках выступали еще Шаляпин и Анна Павлова. Теперь он печально облачен в строительные леса. А вот еще 67-метровая стела, что высится посреди авениды и символизирует сердце «Парижа Латинской Америки».
Чем дальше от центра, тем ниже дома, а многочисленные барриос (районы) – зачастую дома индивидуальной застройки. Архитектура Буэнос-Айреса разнообразна: тут намешаны и модерн, и ренессанс, и строения сталинского типа. А авениду уродуют безликие здания середины 70-х с огромными грязноватыми стеклами и наружными кондиционерами. До самых примечательных монументов, как, например, здание Национального конгресса (уменьшенной копии вашингтонского Капитолия), можно добраться на стареньком метро, где вагоны узкие, скамейки деревянные, а станции украшены аляповатыми мозаиками и выкрашены в цвета соответствующих веток: синий, зеленый и красный. Самое интересное в Байресе располагается в центральной части, той, что ближе к набережной.
Говорят, что президентский дворец своим аполитичным цветом (часто его называют «Розовый дом») обязан двум основным политическим партиям – Белым и Красным. Чтобы не подогревать ненужные страсти, здание взяли и выкрасили в смесь белого с красным. На той же Пласа-де-Майо находятся городской собор и старая ратуша – одно из колониальных строений столицы, где в 1810 году после многодневных споров было объявлено о независимости от Испании. На ближайшей к входу колонне собора можно увидеть большую православную икону. Это копия Казанской Богоматери, которую привезли наши соотечественники. В центре расположилось множество роскошных зданий, которые и дали повод сравнивать эту латиноамериканскую столицу с Парижем.
Многие из архитектурных шедевров почищены, отреставрированы, решетки и канделябры позолочены, витражи отмыты. Но или шедевров настолько много, или экономика Аргентины еще недостаточно окрепла после кризиса начала века, только не все такие везунчики: некоторые заброшенные здания продолжают хиреть и разрушаться, а на крышах, между потемневших от времени богов, пустили корни молодые деревца. Так и стоят бок о бок – отреставрированный красавец и его обнищавший собрат. Это очень похоже на современное состояние аргентинского общества, где гламурная роскошь и вопиющая бедность уживаются рядом. Но гордые портеньос даже милостыню просят преисполненные чувства собственного достоинства! Останавливаемся на светофоре, перед машинами появляется чисто выбритый и культурно одетый пожилой сеньор. В руках плакат: «Отец троих детей. Потерял работу». Степенно подходит к каждой машине, также степенно принимает мелочь, если дают. За эту гордость, кстати, жителей столицы аргентинцы очень не любят, считают их чванливыми и заносчивыми.
Смотрю из гостиничного окна десятого этажа на замызганный колодец внутреннего двора. Вид удручающий – всюду натянуты обвисшие провода. Но получить в средней руки гостинице номер с окнами внутрь – большая удача. Вида нет, зато можно спать. То ли дело в позапрошлый мой заезд, когда окна выходили на авениду Коррьентес: в пятницу и субботу гуляющий люд расходился с улиц к пяти-шести часам утра. Для Байреса это абсолютно нормальное явление – город известен именно своей ночной жизнью: ужинать здесь начинают поздно, в районе эдак 22 часов, и потом ужин плавно может перейти в танцы до упаду или поход в кино или театр, некоторые из которых открывают свои двери ближе к полуночи.
Самая традиционная еда страны гаучо-асадо, конечно же. Под асадо подразумевают как мясной стол в стиле барбекю вообще, так и узкую полоску говядины с хребта, которую в обычном исполнении и есть не станешь. Не станешь, потому что жесткая. А вот руках настоящего асадора она превращается в деликатес: небольшие прослойки мяса прожариваются в жирке и становятся нежными и необычайно душистыми.
Попросите подать асадо-де-тира – официант уважительно одобрит ваш выбор. Жарят мясо без всякого маринада и соли большими кусками на огромных решетках и подают вместе с овощами гриль и папас-а-ла-плома (очень напоминает нашу «Крошку-картошку»). Чаще всего готовят это великолепие «а-пунто», то есть умеренно зажаривая, немного с кровью. А запивают замечательным местным вином, относительно недорогим. Можно и не вином, а пивом, например «Патагонией».
Еда в Буэнос-Айресе разнообразная, вкусная и достаточно недорогая. Это если не брать в счет популярные гриль-бары. Впрочем, самая известная «едальная» набережная Пуэрто-Мадеро с ее стильными ресторанами может существенноо облегчить кошелек. Немногочисленные общепиты с демократичными ценами в этом месте видны невооруженным глазом – по обилию посетителей и иногда, в конце недели, даже по очередям.
Многие «гости столицы» предпочитают объединить приятное и полезное с просто приятным и отправляются на танго-шоу. Как правило, выступление и ужин объединяют в «сена-шоу»: гостей сначала потчуют, а затем они танцуют. Тут нужно помнить следующее: танцы почти всегда хороши, а вот ужин может и подкачать.
Тангерий в Байресе великое множество. Наиболее раскрученное шоу – «Сеньор Танго». А от «Комплехо Танго» за вами в отель приедет персональный лимузин и вежливый водитель при всем параде и с бабочкой. Но самое традиционное танго в интерьере из полированного дерева, зеркал и мраморных колонн по старинке исполняют в кофейне «Идеал» на улице Суипача. Эта улица вообще Мекка для любителей страстного танца. Здесь, на пересечении с Диагональ-Норте, находятся магазины и обувные мастерские, где можно купить все необходимое для занятий танго: туфли, костюмы и музыкальные записи. В самом известном ателье «Флабелла» всегда есть народ: говорят, в Аргентине танго переживает сейчас свой очередной рассвет. Помимо многочисленных студий открыта Академия танго, которая готовит дипломированных специалистов (курс обучения – три года). Действительно, в Буэнос-Айресе танцуют и стар, и млад.
Настоящее – не рафинированное салонное, а именно настоящее – танго нужно смотреть в городе. Разновозрастные пары можно встретить и на пешеходной Флориде, и в Ла-Боке, но самое известное место – район антикварных бутиков Сан-Тельмо. В этом двухэтажном колониальном районе с особнячками в испанском и итальянском стиле, где до 1870 года проживали богатые горожане (эпидемия желтой лихорадки впоследствии изгнала их в Баррио-Норте и Палермо), танго можно и увидеть, и услышать. У церкви возле площади Доррего всегда одна и та же картина: оркестр из восьми человек во главе с пианистом исполняет танго. Вот так и располагаются – прямо на улице, вместе с покосившимся на узкой мощеной мостовой пианино.
Другая разновидность тангейро – исполнители-певцы (или певицы). Оркестра при них нет, но многим с их поставленным вокалом никакой оркестр вовсе не нужен. И при оркестре, и при исполнителе может кружиться в танце пара. Заведут всю публику, народ начнет неистовствовать – и тут же под томные ритмы какой-то оголец пронесется через толпу с пожитками зазевавшегося туриста. Это Сан-Тельмо, господа, район не криминальный, но с огромной плотностью туристов на квадратный метр – карманников и воришек здесь пруд пруди.
По воскресеньям на площадь Доррего приходят любители изящных искусств и антиквариата: до вечера блестят на солнце натертыми боками какие-то невообразимые кувшины, монеты, фарфор, стекло, граммофоны, старые книги, открытки и календари… На протянутых струнах развешены картины. Народу – не протолкнуться. Вокруг в барах и кофейнях, за столиками прямо на улице, чуть ли не по ходу толпы, отдыхают разомлевшие иностранцы. На каждом углу зазывалы на шоу суют листовки с рисунками страшнющих толстоногих теток-танцовщиц. И из всех окон – танго.
А родилось танго там же, где и сам город, – в старом порту Бока. В этот район трущоб, жестяные дома которых по традиции красят краской, оставшейся от ремонта кораблей, в конце позапрошлого века приходили суда с живым товаром. Сотрясаемая кризисами Европа в изобилии поставляла девушек, которым обещали работу и брак, на местные аукционы, более походившие на рынки рабов. Отсюда новоиспеченные проститутки попадали прямиком в бордели, где принимали до нескольких десятков клиентов в день. За каждого оприходованного мадам вручали жетончик. Одно из первых танго так и называется – «Дай жетончик», поскольку первыми женщинами, начавшими танцевать танго, стали именно представительницы древнейшей. До них танго исполняли только мужчины.
Не менее самозабвенно, чем танго, портеньос поклоняются футболу, а самый выдающийся его представитель, конечно же, Гран Диего. Его потрепанный соблазнами облик везде: и на глянцевых обложках, и в спортивных шоу, и на стенах домов в Боке, колыбели родной команды Марадоны «Бока Хуниорс». Если сказать фанату «Боки», что цвета его команды голубой и желтый, то он может и оскорбиться: цвета «Боки» – голубой и золотой (цвет триумфа). Справедливости ради следует отметить, что давно уже «Бока» не является безоговорочным лидером аргентинских чемпионатов. Однако буйных фанатов это не останавливает, и, когда на стадионе «Бомбанера» играет «Бока», а тем паче играет с «Ривер-Плейтом» – своим самым непримиримым соперником, от района следует держаться подальше. Статистика столкновений фанатов неутешительна: часты ранения, а иногда случаются и смерти, поэтому власти относятся к этому очень серьезно. На моих глазах происходила эвакуация туристических групп в автобусы, продавцы сувенирных лавок спешно опускали металлические ролеты на окна, а полицейский кордон растягивался по прилегающим к Каминито переулкам: через полчаса ожидалось окончание матча на «Бомбанере» и массовый исход болельщиков.
После игры зеленое поле стадиона становится почти белым от бумажных конфетти и рулонов туалетной бумаги. Это милое занятие – швырять туалетную бумагу как серпантин – стало отличительной аргентинской традицией.
Баррио-ла-Бока – один из самых бедных рабочих районов столицы. Он известен не только своими пестро раскрашенными жестяными стенами, футбольной командой и высоким уровнем преступности, но и речушкой Риачуэло. Незаживающая рана местных экологов и бич правительства, эта река считается самой загрязненной в мире. Не без скрытого мазохизма местные утверждают, что если вы выпьете стакан этой водицы, жить вам останется от силы 20 минут.
В Баррио-Норте, напротив, все вылизано и элегантно. Здесь проживают сливки общества. Среди палисандров располагаются богатые особняки посольств и важных контор. Но не столько этим интересен район, сколько еще одной достопримечательностью Байреса – старинным кладбищем Реколета. Вся городская элита захоронена здесь.
Архитектура склепов и разнообразие скульптур поражают. Вот моряк, терпящий крушение. Борта его лодки проломлены, посудина наполовину залита водой. И вы не пройдете мимо молоденькой девушки из белоснежного мрамора. Рядом с ней любимая и, как гласит надгробная надпись, умершая от тоски собака, в руке букетик живых цветов. Наверное, за этой могилой следят. Чего не скажешь о многих других: пыльные гробы выглядывают из-под полуразрушенных и поросших мхом стен.
А вот у склепа обожаемой аргентинцами Эвы Перон всегда посетители, свечи и большие белые букеты. «Народная тропа» к Эвите не зарастает. При входе на кладбище старинная церковь Святой Пилар. Если присмотреться к апостолам и херувимам, которые украшают альковы, можно приметить следы работы резчиков-индейцев: лица у херувимов темноваты и несколько смахивают на лица свободных детей пампасов, а в нимбах святых явственно видны перья.
По выходным перед Реколетой шумит спонтанная ферия: художники и ремесленники хипповатого вида продают картины и поделки. А мужчины посерьезнее сидят в многочисленных кофейнях-конфитериях, медленно попивают кофе и читают утренние газеты, отвлекаясь на разглядывание проходящих мимо дам. Действительно, там есть на что посмотреть. Недаром говорят, что соотношение психологов и пластических хирургов на душу населения в Буэнос-Айресе самое высокое в мире. Вот и проплывают мимо конфитерий состоятельные столичные жительницы, все как на подбор полногубые, пышнотелые, длинноволосые дивы в облегающих одеждах и на высоченных каблуках.
Эталоном красоты «по-аргентински» можно назвать большую любительницу дорогих нарядов и сумок, кандидата в будущие президенты и действующую первую леди Кристину Киршнер. Не менее популярна телеведущая Сусана Хименес. Она начинала киноактрисой еще во времена черно-белой пленки, но и по сей день эта крупная блондинка одевается в вызывающие платья и изливает душу журналу-сплетнику «Лица»: «Я снова одна и ценю это короткое время покоя…»
Чтобы модницам, да и просто жительницам мегаполиса не было скучно, Буэнос-Айрес предлагает свой еще один всемирно известный аттракцион – шопинг. Здесь, как в Греции, есть все, только значительно дешевле. Аргентина известна своими кожами, мехами, обувью, трикотажем, бельем, кожгалантереей. Здесь же процветают многочисленные дома высокой моды. В ассортименте как местные аргентинские марки, так и всяческие Lacoste, Cacharel и Cristian Dior, потому что здесь же их и производят по лицензии. В разных районах города расположены крупные и современные торговые комплексы, но помимо этого есть целые торговые улицы и даже кварталы. Дорогущую улицу Флорида экономный столичный житель оставит туристам, а сам махнет на Кордобу, где от дома №4000 по обеим сторонам аж на целых 10 кварталов одних только outlets известных торговых марок. Или на пересечение авениды Корриентес и Наски – такая же история, только больше шансов получить подделку, поскольку здесь хозяйничают ушлые китайцы.
Вообще, надуть в Байресе могут запросто. Но в целом уровень городской преступности значительно снизился со времен дефолта, как уверяют вездесущие таксисты. И как показатель стабильности – обилие туристов из разных стран на улицах города.
Паром мчит обратно в Колонию, штиль. Буэнос-Айрес отпускает с легким сердцем, и я мысленно прощаюсь с этим удивительным городом, который сначала показался мне пыльным, каким-то лысым, неуютным. С его злобным солнцем на бело-голубом флаге, страшными автобусами, опасно пролетающими по узким улочкам, сутенерами из Флориды, буквально хватающими за рукава, собачниками, выгуливающими по 10–15 псов за раз, высокомерными вечно спешащими жителями, которые не бросят и сентаво несчастному перуанцу с ребенком-астматиком на руках… Не сразу, не с первого посещения, но я начал чувствовать, что Байрес – это город-настроение, с его такими разными кварталами – динамичным бизнес-центром, меланхоличным Сан-Тельмо, вызывающей Ла-Бокой, степенным Палермо. Определенно, у этого города есть душа. Она, скорее всего, женская, изменчивая. В свежем журнале «Лица» – как всегда, Сусана Хименес. Недолго длилось ее одиночество, и сейчас она красуется рядом с молодым боксером. Удачи ей, и прощай, Буэнос-Айрес. Мигель ПАРЕЙРА.
|
