Монумент превратился в периодикуПервого августа окончательно вступила в силу реформа немецкого правописания. Но появившиеся накануне этого славного события программные словари не только не облегчают жизнь жертвам реформы, но и уничтожают саму идею настольной справочной литературы, бытовавшую в Германии с 80-х годов XIX века. 11/8/2006 
24-е издание «самой главной книги Германии» – словаря немецкого языка Duden – заявлено было чуть ли не как памятник, призванный увековечить завершение десятилетнего спора о праве на существование «старых» и «новых» правил орфографии и пунктуации. Его авторы, наконец, оставили бесконечные попытки отличить правого от неправого и выбросили на прилавки книжных магазинов беспрецедентный компромисс – словарь, допускающий несколько вариантов написания того или иного слова или выражения. Снабженный, впрочем, «рекомендациями» по выбору, которые составители словаря еще до его появления попытались представить как своего рода революционные. «Решающими моментами для нас было фактическое словоупотребление, оптимальное понимание текста и по возможности облегченное правописание», – говорит глава редакционной группы «Дудена» Маттиас Вермке – и словно заранее расписывается в неполной удаче фразой о том, как «чертовски трудно передать все существующие варианты».
Испокон века последователи Конрада Дудена считали своей основной задачей – если не бояться высоких слов – сохранение национальной культуры, которое невозможно без бережного отношения к собственному языку, единых правил словоупотребления, четкого разделения на стили, наконец, без элементарной грамотности. Учитель гимназии в гессенском Бад-Херсфельде, Дуден, создавая «Полный орфографический словарь», боролся против засилья «придворных лексикографов», молитвами которых собственные правила бытовали не только в каждом германском княжестве, но чуть ли не в каждой деревне. Примерно то же самое – унификацию! – обозначали как главное направление своей деятельности члены международного Совета по немецкому правописанию, созданного в 2004-м в ответ на критику утвержденной в 1996-м реформы орфографии, дабы с помощью вошедших в нее экспертов «лучше структурировать язык и устранить из него противоречащее смыслу».
За время своей работы Совет справился с реформированием трех с половиной аспектов реформы – пунктуацией, слитно-раздельным написанием, слогоделением и написанием со строчной или прописной буквы тех лексем, решение судьбы которых попадает в область «слитно-раздельности», – и минувшей зимой приостановил свою работу. Нынешнее издание «Дудена» советами коллегиального органа пренебрегает: дает, например, глагольное сочетание sitzen bleiben как единое целое при употреблении его и в прямом значении («оставаться сидеть»), и в переносном («быть оставленным на второй год»), склоняется к форме Runder Tisch («круглый стол»), одновременно рекомендуя der heilige Geist («святой дух»), полностью игнорируя идею оформления устойчивых выражений в соответствии с заложенным в них смыслом. Достаточно удачным может показаться пополнение списка общеупотребительных словарных единиц всем известными Sudoku или USB-Stick; при этом совершенно необъяснимо то, что словарь игнорирует лексему Public Viewing – а она имеет все шансы стать «словом года» после чемпионата мира по футболу. Новый «Дуден» вернул запятую перед союзами und и oder – это хорошо. Не объяснил, когда именно устойчивые выражения с глагольными или адъективными компонентами надо писать слитно, а личные местоимения с большой буквы. Это плохо. Плохи 200 страниц комментариев вместо узаконивания нормы, которые ниспровергают саму идею унификации и оказывают медвежью услугу измученным реформой учителям, так и не получившим указаний, в каких случаях им надлежит снижать оценки в письменных работах школьникам.
Главный конкурент «Дудена» – Deutsches Wrterbuch Wahrig, поступивший в продажу в конце июня, на первый взгляд, более последователен: заявляет о готовности принять указания Совета, предоставляя даже приветственное слово к читателю главе международного органа Хансу Цеетмайру. Но в этой последовательности «Вариг» словно обманывает себя сам: он обещает пользователю выбрасывать на рынок переиздания каждые два года, «в зависимости от наполнения словарных статей результатами исследований в области языкового развития», а также – внимание! – регулярно выпускать «в помощь предприятиям» приложения к основному труду, снабженные списками лексем, которые рекомендуются для употребления в той или иной профессиональной области. В помощь столоначальникам, в лучших традициях Средневековья готовым оценивать интеллектуальные качества соискателя места по степени его владения местной языковой нормой. В помощь апологетам феодальной раздробленности Германии, преодолеть которую – в культурном смысле – удалось Конраду Дудену в конце XIX века и его наследникам в ХХ веке, ухитрившимся сохранить единую норму немецкого языка, несмотря на 40-летнее идеологическое противостояние двух систем.
Сейчас мало кто рискнул бы говорить о единстве, даже несмотря на то, что нынешним политикам малоинтересны подковерные игры языковедов. Говорят все, как хотят, пишут – тем более. Ханс Цеетмайр посылает на адрес Конференции министров культуры запросы о возможности возобновить работу Совета (с тире и дефисом еще не разобрались, да и проблему буквы народу решить обещали), редакция «Дудена» намерена постоянно «ловить нерв языковой действительности в общинах и коммунах», крупные СМИ продолжают писать всяк по-своему, благо реформа в обязательном порядке на них не распространяется, а лишь рекомендуется к использованию.
А реформа – что ж реформа? Она введена и действует. На уровне добровольно-принудительном, предполагающем окончание судебных процессов, которые были инициированы несчастными родителями из-за несправедливо заниженных оценок их детям-школьникам. Предполагающем также дальнейшее переиздание словарей, превратившихся из монументальных исследований в периодику. Кстати, не такую уж дешевую – в €20 обойдется суперновый «Дуден», в €14,95 – столь же свеженький «Вариг». Вряд ли среднестатистический немецкий школьник включит хоть один из них в список своих настольных книг. Он, с большой долей вероятности, будет следовать в составлении письменных текстов пресловутой «языковой действительности», формируемой Интернетом и SMS. А оценят грамотность сегодняшнего школьника нескоро – когда он, немножко повзрослев, предстанет перед начальником отдела кадров, вооруженным опусом придворного на тот момент лексикографа. Елена ОБОДОВСКАЯ.
|
