Гарлем по-парижскиВот уже вторую неделю предместья Парижа напоминают Гарлем годов эдак 60-х прошлого столетия. Перевернутые автомобили, чадящие костры из автопокрышек, разбитые витрины магазинов. От рассвета до заката на улицах показываются лишь небольшие группы буянящей молодежи, однако с наступлением темноты подростки сбиваются в толпы и крушат все, что попадается на глаза. Прохожих нет. Жители северных районов Большого Парижа, кто в состоянии себе это позволить, на время уезжают к родственникам или даже переселяются в гостиницы. 11/11/2005 Полицейские передвигаются как минимум повзводно, под прикрытием бронемашин, их вооружение также претерпело изменения: вместо резиновых дубинок появились газовые ружья и электрошокеры. Поговаривают, если так пойдет дальше - полицейским раздадут боевое оружие. В ночи звучат выстрелы и завывают сирены. Что же творится в Париже?
Районы для бедных
Северное парижское предместье Клиши (полностью оно называется Клиши-су-Буа) знакомо многим туристам с доходом middle low: здесь расположены десятки маленьких гостиниц, принимающих клиентов с небольшим достатком, желающих провести в Париже несколько дней, но робеющих перед кусачими ценами французской столицы. Здешние окрестности несколько напоминают отечественные городские районы новостроек: типовые блочные многоэтажки перемежаются улочками со старыми, даже на вид весьма запущенными домами. С центром города Клиши связывает линия метро, «тройка» - ее конечная остановка, «Mare de Clichy», приходится как раз на центральную площадь. Когда-то это был один из спальных районов так называемого Большого Парижа - здесь жили рабочие, служащие, чей достаток хотя и был постоянным, но не позволял чувствовать себя «состоятельными буржуа».
Эта ситуация стала меняться еще в 70-е годы, когда Франция гостеприимно открыла свои двери перед политическими беженцами из своих бывших африканских колоний. В те годы приехали тысячи, в последующие десятилетия «подтянулись» десятки тысяч. В дни процветания и благополучия французы лишь радовались дешевой рабочей силе, однако уже к концу 80-х все изменилось: уровень безработицы начал расти - сначала медленно, потом лавинообразно. Хуже того - неквалифицированные рабочие руки (а большинство иммигрантов особой квалификацией похвастаться, увы, не в состоянии) - почти никому не нужны. В качестве сезонных рабочих французские крестьяне привыкли использовать варягов из Хорватии, на стройках работают бригады поляков, для выходцев из стран Магриба работа находится разве что в мелких лавках на подсобных работах да на небольших фабриках в качестве «ударников кому-нести-чего-куда».
Однако иммиграционное законодательство десятками лет не менялось - и африканцы все ехали и ехали во Францию искать лучшей доли. Именно во Францию, потому что французский язык - родной для алжирцев и марокканцев, уроженцев Чада и Буркина-Фасо. Они приезжали, оседали в дешевых районах больших городов, где низкие цены на квартиры позволяли кое-как существовать. Французское государство от щедрот своих выделяло им и их семьям социальную помощь и благополучно о них забывало. Самые активные из приезжих открывали свои лавочки и принимались за торговлю, иные находили работу, однако таких оказалось абсолютное меньшинство.
Брать пример с Америки?
Их дети, выросшие во Франции, а порой там уже и родившиеся, отправлялись в школы «для бедноты» и жили все на то же социальное пособие. Теперь это поколение уже выросло - в своем замкнутом мирке, где взрослые говорят на ломаной смеси арабского с французским, где главное развлечение - телевизор, показывающий другую, красивую жизнь, на которую нет денег и нет надежды их заработать... Где-то там, за пределами этого мирка, живут другие люди, французы - они богатые, они не любят черных и обманом завладели всем, что по праву должно принадлежать им, несчастным и угнетенным... Классические условия Гарлема - замкнутого пространства со своими законами, с наркотиками и молодежными бандами, драками «стенка на стенку» и беспределом.
Америка знакома с такими явлениями. Знает ли она, как бороться с причиной - вопрос. Однако со следствиями американские полицейские бороться научились. Для их французских коллег происходящие сейчас события - настоящий шок. Как признаются сами блюстители порядка, они чувствуют себя, словно вокруг них разворачивается действие плохого голливудского боевика. Теоретически в этом ничего удивительного нет - количество «заброшенных» детей эмигрантов когда-нибудь должно было достичь критической отметки. Французские власти этот момент попросту проморгали. Как результат - Париж чуть ли не на военном положении, повсюду патрули, облавы. А бунт разрастается - из Клиши банды бесчинствующих мародеров расползлись по От-де-Сен, Сен-е-Марн и Валь-д'Уаз, вспыхнул самый бедный район Большого Парижа - Сен-Дени, в беспорядках участвуют уже тысячи бандитов, счет раненых пошел на сотни, а материальный ущерб от грабежей и погромов вообще не поддается исчислению, ведь еще ничего не закончилось...
Формальным поводом ко всем этим событиям послужила смерть двоих подростков, которых попытался задержать полицейский наряд: юные наркодилеры, спасаясь от ареста, не нашли ничего лучшего, чем сигануть через ограду трансформаторной подстанции прямо на оголенные провода. Их друзья поклялись «отомстить легавым» - и пошло-поехало. Впрочем, если кому-нибудь придет в голову спросить погромщиков, знают ли они что-нибудь об этом инциденте - на вразумительный вербальный ответ рассчитывать не стоит. Разве что на удар бейсбольной битой по зубам. Как говорил незабвенный Портос: «Дерусь потому что дерусь!». К слову - этот бессмертный афоризм, если верить Дюма, он произнес как раз в Сен-Дени. Вряд ли он думал, что у него найдется столько чернокожих последователей.
И вряд ли президент Жак Ширак и премьер-министр Доминик де Вильпен, наперебой призывающие бунтующих мародеров к спокойствию, докричатся до них. А если и докричатся, - вряд ли «дети подземелий», владеющие ломаным французским, поймут их грамматически безупречные словесные построения. Их язык - язык палок и бейсбольных бит, язык ножей и пистолетов. Болезнь миновала латентную стадию и перешла в острую. И кто тот хирург, что решится на операцию? Борис АЛЬТНЕР.
ИА Росбалт
|
