Европейская социальная модельСлово «льготы» очень русское. При попытке перевести его на любой из ведомых мне европейских языков получалось типичное не то. Есть в них социальные преимущества, завоевания, достижения и много другое, но именно льготы. Язык здесь ни при чем: он отражает то, что есть в жизни тех, кто им пользуется. Когда заходит речь о явлениях, свойственных другим странам и народам и отражаемых их языками, то при переводе всегда пытаются найти какое-то близкое понятие. Как пишет журнал «Европа», льготы перестали быть для европейцев чем-то, что милостиво жалуют, а превратились в предмет права и трудовых отношений. 8/4/2005 «Льгота» для европейцев - нечто оставшееся от феодального прошлого. Вот, например, какие значения (в обратном переводе на русский) дает русско-французский словарь Макарова столетней давности, который служит основой для всех современных русско-французских и франко-русских словарей: неприкосновенность, освобождение от налогов и даже франшиза. Можно попробовать поэкспериментировать и с другими языками - результат не изменится.
Значит ли это, что у европейцев нет льгот в нашем понимании? Нет, но они давно перешли в другую категорию социальных и юридических понятий. Они перестали быть чем-то, что милостиво жалуют, а превратились в предмет права и трудовых отношений.
Здесь надо четко понимать некоторые реалии - как исторические, так и современные. Во-первых, европейские страны богаты, там давно и много работают, поэтому многое могут себе позволить. Поэтому, например, пенсионер может считаться привилегированным: среднестатистический гражданин может неплохо жить на европейскую пенсию, не работать, путешествовать по свету, баловать внуков и так далее. Во-вторых, такое положение не возникло вдруг, а стало результатом не просто доброй воли некоего правительства, а плодом часто долгих социальных, трудовых, политических конфликтов и кризисов. В-третьих, социальным благополучием Европа во многом обязана... Советскому Союзу, само существование которого на протяжении многих десятилетий заставляло правителей европейских стран обеспечивать социальный мир у себя дома, чтобы революционный пример не заразил их общества.
В результате сложилось то, что сейчас принято называть европейской социальной моделью или социальной рыночной экономикой. При множестве национальных особенностей, делающих социальную Швецию не похожей на Испанию, а Ирландию - на Люксембург, у этой модели есть одна общая черта: она удобна для человека, поставленного в центр всей конструкции. Разве случайно именно в Европу тянутся люди со всего мира, чтобы устроиться на работу, а не повезет - жить на детское пособие так, как на далекой родине и не снилось? Но иммиграция - совсем другая тема.
Всевозможными социальными преимуществами в Европе пользуются очень многие категории граждан. Вот французский пенсионер. У него хорошая пенсия, но и еще куча всего. Например, по специальной карточке он с большими скидками покупает билеты на транспорт, в кино, театры, музеи. А вот лекарства и медицинское обслуживание (платное) во Франции на самом деле практически... бесплатно. Для всех, а не только для пожилых, и не только для французов. Об этом заботится система социального страхования. Соответствующий фонд создается из взносов работодателей (большая часть) и самих работников. Положим, надо запломбировать зуб. Человек, входящий в систему социального страхования (в ней состоят практически все постоянно проживающие во Франции люди), идет к своему врачу, ставит пломбу, платит по тарифу (сумму врач не назначает, она определяется общенациональным соглашением), берет соответствующий документ, несет его в свою социальную кассу и вскоре деньги к нему возвращаются.
В части возмещения тоже есть четкая шкала. За одни виды лечения, жизненно необходимые, сумма возвращается полностью, за другие только определенная часть, а третьи вообще делаются за свой счет. За пломбу в зубе вернут все. За протезирование зубов - в зависимости от того, что именно пациенту сделали. Базовую цену вернут, а если устанавливались какие-то особо изысканные протезы, то разницу придется заплатить пациенту. Ну а за пластическую операцию или проведенную электроэпиляцию никто ничего не вернет.
Результатом становится полная доступность медицины высшего уровня для всего без исключения населения Франции, а не только для богатой его части. Поэтому дворник-алжирец из глубинки может при необходимости сделать себе любую операцию, сколько бы она ни стоила. Конечно, не в роскошной частной клинике, а в обычной, скажем, университетской больнице. Но ведь именно у университетских, а не частных репутация самых-самых...
Аналогичная система действует и в случае с лекарствами. В зависимости от типа и предназначения препарата социальное страхование возвращает полную или частичную стоимость, а за фармацевтическое баловство платить придется самому.
Можно бесконечно долго перечислять, кто и на что имеет во Франции право. Меня, например, всегда радовало, как французское общество и государство жаловало журналистов, причем не только своих, но и иностранных, к числу которых, в бытность корреспондентом в Париже, я принадлежал. Вряд ли можно считать, что репортеров там очень любят, но относятся к ним всегда с должным уважением. Например, французские коллеги (во Франции используется другой очень милый термин - «собратья») имеют налоговые преимущества. Они вычитают из налогооблагаемой базы суммы, которые тратят на представительские цели. В самом деле: эти деньги расходуются не ради собственного удовольствия (хотя и это есть), но для работы. Мне французских налогов платить не приходилось, поэтому с радостью злоупотреблял бесплатным посещением музеев - всех государственных и большинства частных. Показал журналистскую карточку - и прошел. А бесплатные экземпляры новых книг в издательствах, билеты на самые недоступные премьеры и многое другое... Положено! Но масштабы - добрая воля пресс-служб издательств, театров и иже с ними. Все ведь знают: журналистов лучше всегда иметь на своей стороне...
Нельзя сказать, чтобы разветвленная система социальных преимуществ радовала высшие сферы страны. Неслучайно принято считать, что французская система трудовых и социальных отношений в целом довольно жестко регламентируется и это приводит к слишком высокой себестоимости продукции и снижению конкурентоспособности. Постоянно прилагаются усилия, чтобы ликвидировать то или иное социальное преимущество. Тогда Франция выходит на манифестации, иногда бастует. Результаты таких выступлений бывают разными, вплоть до полного отказа от тех или иных непопулярных реформ.
Надо признать: эта система все больше становится роскошью даже для богатой Франции. Причин несколько, но главная - демографическая. Население стареет, работающих все меньше, значит, все меньше тех, кто платит взносы в социальные и иные кассы. Так, система социального страхования уже не первое десятилетие имеет дефицит с огромным количеством нулей и покрывается за счет кредитов. Для оздоровления финансового состояния социального страхования власти пытаются как-то рационализировать систему компенсаций. Проходит это без особого успеха, но, к чести французского государства, никогда эти реформы не планируется делать за счет отмены, например, в здравоохранении, практически бесплатной медицины в той части, которая имеет значение для жизни человека.
Нельзя забывать и о таком психологически и политически очень важном факторе: больше нет сдерживающей роли Советского Союза, оглядываясь на который европейские правительства предпочитали, во имя внутреннего мира, не трогать социальные привилегии.
И все же... На европейские страны накатывается волна неизбежного пересмотра многих элементов социального государства. В Германии под давлением финансово-экономической необходимости социал-демократическое правительство ценой потери популярности вынуждено идти на болезненные реформы рынка труда. В Италии реформируется пенсионная система, что выводит на площади огромные демонстрации протестующих пенсионеров и не только: все работающие - будущие пенсионеры. Не обходит эта волна Францию и другие страны ЕС, обещая в будущие годы социально непростые времена.
Но во всех заявлениях и документах - как национальных, так и на уровне ЕС - провозглашается принцип: сохранить европейскую социальную модель и даже постараться ее экспортировать. Ведь именно она в сочетании с огромным трудом и разумной системой управления гарантирует европейцам их нынешнее процветание и внутренний мир. Не будем забывать, что идея, лежащая в основании ЕС, - предотвращение конфликтов. В начале пути отцы-основатели думали, как бы сделать невозможной новую войну между Германией и Францией, а потом эта философия мирной жизни перешла и на другие сферы. Никита ЕРМАКОВ.
|
