Концлагеря в Сахаре, или Евросоюз устал от беженцевСтраны Евросоюза последовательно затрудняют доступ в свои пределы для иммигрантов, соискателей политического убежища и нелегальных беженцев, не стесняясь в выборе средств, пишет ИА «Росбалт». 22/8/2004 В октябре прошлого года официальный Рим подписал удивительный договор с человеком, долгие годы считавшимся врагом демократии №1 – ливийским диктатором, полковником Муаммаром Каддафи. Суть договора: на территории Ливийской Арабской Джамахирии на итальянские деньги оборудуют специальные лагеря, где будут содержаться беженцы из стран Африки, вот уже многие годы нескончаемым потоком текущие через Ливию в Италию.
Кроме того, руководители полицейских ведомств обоих государств подписали еще и секретное соглашение, по которому Италия поставляет Ливии вертолеты, радарные установки и электронные приборы ночного видения – все для того, чтобы ливийцы могли потщательнее следить за своими границами, находящимися недалеко от итальянского побережья. За свои полезные лагерные услуги Каддафи попросил у итальянцев совсем немного – поддержки при голосовании в ООН по вопросу о снятии эмбарго на торговлю оружием с Ливией.
Лагеря беженцев в пустыне... Еще в прошлом году руководители государств Евросоюза положили похожий проект, представленный британским правительством, под сукно. Тогда Лондон предложил на европейские деньги создать «центры» для беженцев в пограничных с Евросоюзом странах – Албании, Украине, России и Марокко, – причем, согласно данному проекту, в эти лагеря должны были быть отправлены также и соискатели политического убежища, уже попавшие в страны ЕС. Сегодня эта тема, кажется, вновь стала актуальной.
Недавно министр внутренних дел Германии Отто Шили, очевидно, находясь под впечатлением отчаянной спасательной операции немецкой благотворительной организации Cap Anamur (зафрахтованное этой организацией судно сняло в Средиземном море с тонущего парома 37 африканцев, после чего руководство Cap Anamur буквально выкрутило руки итальянскому правительству, добившись допуска этих людей в страну), заявил примерно следующее: «Африканские проблемы должны решаться в Африке! Мы хотим дать возможность беженцам, которые сейчас с риском для жизни пересекают Средиземное море, подать свои заявления в странах Северной Африки», – за что и получил настоящую бурю критических замечаний от множества немецких политиков.
К примеру, вице-шеф фракции ХДС в Бундестаге Вольфганг Шойбле окрестил этот проект «концлагеря в Сахаре» и подчеркнул, что такие лагеря «ни в коем случает ничего не решат». Скандинавские страны, традиционно дружелюбно настроенные к беженцам-африканцам, также отнеслись к высказываниям Шили без особого понимания. «Каждый беженец должен иметь возможность подать заявление о политическом убежище в той стране, где он желал бы остаться», – такова общая позиция Скандинавии, выраженная шведским министром по делам миграции Барбро Хольмберг.
Норвегия, не являющаяся членом ЕС, ввела собственное регулирование, при котором беженцы из так называемых «стран, где нет непосредственной угрозы», получают ответ на свои заявления в течение 48 часов с момента подачи. «Мы называем это Quick in – quick out, – говорит Остейн Мьярум, советник премьер-министра Норвегии. – Слухи о нашей системе распространились уже достаточно далеко. Наша цель – не допустить, чтобы люди, которым на родине в самом деле грозит опасность, страдали из-за экономических беженцев».
Несмотря на такой разнобой в проектах, основной путь Евросоюз для себя уже избрал: проблемы с беженцами медленно, но верно отодвигаются в направлении границ ЕС – как в прямом, так и в переносном смысле. В июне прошлого года руководители стран ЕС выделили в общей сложности 400 млн. евро на укрепление внешних границ, а также на работу с так называемыми транзитными странами, через которые в Евросоюз текут потоки беженцев, и со странами-источниками.
С помощью системы Eurodac, собирающей в центральном компьютере в Люксембурге оцифрованные отпечатки пальцев всех соискателей политического убежища, подавших заявление, только в 2003 году соответствующие органы стран ЕС смогли перехватить 17 тыс. так называемых повторных заявлений. А общий результат политики усиления контроля таков: за последние 10 лет количество поданных заявлений на предоставление политического убежища в Евросоюзе уменьшилось вдвое.
Незадолго перед 1 мая 2004 года, дня вступления в Евросоюз 10 новых членов, Совет министров ЕС договорился об общей трактовке так называемого безопасного третьего государства – трактовке, предложенной немецким правительством. «Это конец индивидуального подхода к праву на политическое убежище», – возмущается правозащитная организация Pro Asyl. Потому что определять, какая страна является в достаточной мере безопасной, и отправлять туда соискателей политического убежища в данный момент любая страна ЕС может самостоятельно.
Например, Польша в основном отправляет беженцев в Украину, с которой она подписала соответствующий договор. Кроме Украины безопасными считаются Россия и Белоруссия. «Хотя до сих пор мы туда не высылали чеченцев», – сообщает Ян Вегржин, руководитель польского ведомства по делам иностранцев. При этом 90% находящихся в Польше беженцев – чеченцы, многие из них приехали совершенно легально, на поезде через Брест. Другие же беженцы – пакистанцы, индийцы, вьетнамцы – застревают с внешней стороны польской границы: в пересыльных тюрьмах или лагерях в Мукачево, Чопе и других городах Западной Украины.
Восточная граница Польши, ставшая теперь и границей Евросоюза, постепенно превращается во второй железный занавес: беженцев перехватывают хорошо оснащенные пограничники и таможенники. Или, как это случилось недавно, их топят в приграничных озерах контрабандисты, взявшие у несчастных людей деньги за «помощь» в переходе границы, – месяц назад украинские пограничники выловили грузовик с 27 мертвыми афганцами...
«Тем временем бывшие транзитные страны становятся потихоньку странами-целями», – считает Пьер Росси-Лонжи из Международной организации по проблемам миграции. Не только потому, что повышается их уровень жизни или критерии принятия беженцев подстраиваются под общеевропейские, но и потому, что в расширенном Евросоюзе распределение обязанностей еще весьма расплывчато.
Согласно выработанным Советом министров ЕС правилам, беженец должен подавать свое заявление в стране, в которую он попал с самого начала, или он будет депортирован. «Мы уже получаем первые запросы из Швеции и Австрии на возвращение беженцев из этих стран обратно к нам, – рассказывает Люция Войснис, руководитель литовского ведомства по делам беженцев. – Сейчас нужно установить, что эти люди на самом деле впервые попали именно сюда. Нам попросту не хватает опыта для таких дел».
Для новых европейцев непривычна сама мысль, что беженцы могут остаться и должны быть интегрированы в общество. «Большинство их просто отправляется дальше – в Берлин, Лондон или Амстердам, – говорит Мартин Розумек из чешской благотворительной организации OPU. – Причем власти рассчитывают на их исчезновение».
Скептики, подобные комиссару ООН по делам беженцев, голландцу Рууду Любберсу, уже сейчас занялись грустными пророчествами: по их мнению, система приема беженцев в Евросоюзе в скором времени попросту рухнет. В принципе, его прогноз вполне оправдан: даже в лучшие годы экономического процветания социальные системы европейских стран не были рассчитаны на то количество беженцев, какое хлынуло в наши дни, в основном из африканских и ближневосточных стран. Во времена же кризиса с этим потоком вряд ли вообще можно справиться. Что ж, получается, выход один – задраить люки?
Борис НЕМИРОВСКИЙ.
|
