Вояж в подсознаниеСтранности начались уже в аэропорту. Это была еще не мистика, скорее, что-то вроде вкрадчивого, но настойчивого вплетения сна в явь. Во-первых, рейс на Дели не задерживался ни на минуту. Что само по себе настораживает. Утреннее субботнее Шереметьево чем-то неуловимо напоминало не слишком рентабельный «Рамстор» где-нибудь на окраине Стамбула. Я сидел в кафе «Робинзон», пил эспрессо, ел сыр и думал про Индию. Я уже давно хотел в Индию. Прочитал кучу литературы, даже слегка освоил алфавит деванагари. В сущности, по-настоящему мне всегда были интересны только три народа: русские, китайцы и индусы. Европейцы (это мое личное и, конечно же, неверное мнение) уже окончательно отработали ресурс своей загадочности. О нас - молчу. Посещение Китая в свое время оставило у меня безнадежное впечатление Марса. А вот Индия... 18/6/2004 
Один мой знакомый индолог напутствовал меня перед поездкой:
- Забудь все, что ты прочитал в книжках. Об Индии читать бессмысленно. Ее надо пережить. Как войну, любовь, беременность, рождение ребенка, развод, славу, смерть... Теперь дальше: Индия тебя или примет, или нет. Она тебя примет, если ты примешь ее. В Индии никогда не злись. Даже если случится что-нибудь крайне неприятное. Смотрел мультфильм «Ежик в тумане»? Ну так вот. Когда приедешь в Индию, скажи себе: «Я ежик. Я упал в реку. Пусть река сама несет меня». И она - вынесет. В Индии будь скромен, расслаблен, всеотзывчив и доброжелателен. И тогда Индия примет тебя. А если она тебя примет, тогда ты можешь пить воду из Ганга, целоваться с калькуттскими коровами, гладить мадрасских гадюк, закусывать на улицах Бангалора и ходить босиком по мумбайским помойкам. Ничего этого делать, конечно, не надо. Но ты меня понял.
До Дели где-то шесть - шесть с половиной часов полета. Разница во времени - два с половиной часа. Со всеми другими местами, которые я знаю, - разница составляет ровное количество часов. С Индией - два с половиной. Примерно. Точное время в Индии вообще не имеет никакого значения. В общем-то, как и у нас.
Потом я заметил, что индусы очень оживляются, когда речь заходит о чем-нибудь метафизическом: инкарнации, сансаре, душе, смысле жизни. Как и мы. Только у нас сократические диалоги тяготеют к мордобою. У индусов - нет. Индусы - пожалуй, самая неагрессивная нация в мире. Один мой индийский студент, кстати, брахман по происхождению, объяснил мне это дело примерно так:
- Понимаете, о учитель, мы, индусы, верим в инкарнацию. Не реинкарнацию, как буддисты, а инкарнацию. У буддистов душа гуляет по сансаре, как корова по Мумбаю. Нагрешил - ничего, сойдет. Через одну-другую реинкарнации исправлюсь. У нас, индуистов, о учитель, все не так. Чтобы стать человеком, душа проходит девяносто шесть тысяч инкарнаций, и если ты, о учитель, сделаешь плохо, то, став животным, должен будешь ждать девяносто шесть тысяч жизней. Так что если родился человеком - это неслыханное везение. Малейшая оплошность - и ты бурундук девяносто шесть тысяч раз. Поэтому мы, индуисты, очень дорожим тем, что мы люди. Мы не деремся, не кушаем мясо, не воруем. В Индии, кстати, о учитель, очень мало воруют.
Полет прошел прекрасно. Я остановился в отеле «Империал». Отель - шикарный. Швейцар - в тюрбане и роскошно усат. Усы взмывают вверх почти до глаз. Усач по-гусарски наотмашь отдает честь «хеллоу, сэр!». Полдоллара на чай за усы. В Индии надо давать на чай. Не потому, что просят (они обычно и не просят: гордые), а потому, что если не дашь - что-нибудь случится, тут и сонник не поможет. Я далеко не суеверный человек, но опыт есть опыт. Один раз я не дал на чай водителю, и у меня сломался чемодан. Другой раз не дал носильщику - и тут же в ванной подвернул ногу. Индия. Чаевые - это что-то вроде мини-жертвоприношения индуистскому пантеону. Честь и достоинство - отдельно, чаевые - отдельно. Это разные измерения. Индусы, конечно, любят деньги, но, в общем-то, презирают их, как мы. Они могут долго и нудно торговаться из-за ерунды, а потом сделать царский жест. Из полутора десятков экскурсий я забыл (правда забыл!) оплатить четыре. Потом вспомнил, но индусы прислали имэйл: «Ладно, дарим...»
Утром я был в аэропорту, чтобы вылететь в Кхаджурахо, то самое Кхаджурахо, где знаменитые храмы с неприличными горельефами из «Кама-сутры». Оформил багаж, получил посадочный талон, прошел в накопитель. Когда все уже бодро выстроились на посадку, последовало объявление: «Рейс отменяется». То есть - совсем. Дальше был час шока. Воскресенье. Ни один из телефонов агентств не отвечает. Что делать? И я сказал себе (я не шучу): «О всемогущие Брахма, Шива и Вишну! Я ежик, я упал в реку. Помогите потомку Афанасия Никитина! Плиз!»
- Хэллоу, сэр! - тут же раздалось за моей спиной. - Вы - мистер Эли-сли-дра-стоу?..
- Примерно он, - отозвался я. Это был симпатичный представитель моего турагентства. Мы сели в кафе для бизнес-класса и мило и спокойно обсудили ситуацию. Решили так: вместо Кхаджурахо лететь (через час) в Варанаси (он же - Бенарес, тот самый, где жгут трупы на берегу Ганга), а уже из Варанаси, после экскурсионного дня, лететь в Кхаджурахо. Словом, все оставалось в силе. То есть - что в лоб, что по лбу. Ничего не терялось. Река вынесла ежика.
Бенарес-Варанаси - сердце Индии. Вообще, надо понять, что Индия по культурно-языковой насыщенности - как минимум несколько Европ. Индийский северный Кашмир и какой-нибудь южный Мадурай отличаются друг от друга в сто раз больше, чем Норвегия от Албании. В Индии более пятисот языков.
Если спросить на пляже Гоа любого местного торговца или массажиста, сколько он знает языков, он подумает и скажет: «Пять». Потом еще подумает и добавит: «Или шесть. Я не считал». Поэтому индусы, которые все живут, пардон за терминологию, в мультикультурном пространстве полиэтнизма, все очень способные.
И все же Бенарес - сердце Индии. Любой индус мечтает быть сожженным на берегу Ганга. Кремация стоит дорого. По их, конечно, понятиям. Где-то $1.000. Настоящая кремация, на костре и с сандаловым деревом. Для малоимущих есть электрокрематорий. Разговоры о грязном бенаресском Ганге - чушь. Замечательная река. Экологически чистая. Никакого вредного производства. Масса рыбы. Кстати, пеплом сожженных Ганг только очищается. Раньше, правда, было хуже. Дело в том, что кремировать можно только тех, в ком соединились пять элементов: вода, земля, воздух, огонь и атман (что-то типа Абсолюта). А вот в умерших детях, скоропостижно скончавшихся беременных женщинах и тех, кто погиб от укуса кобры, пять элементов не соединились. Поэтому их жечь нельзя. К их телу надо привязать камень и бросить тело в Ганг, на съедение рыбам и крокодилам. Ясно, что от этого вода чище не становится. Но сейчас есть закон, по которому их положено сжигать.
На закате в Бенаресе зажигают погребальные костры. Надо взять лодку за двести рупий (примерно $5) и поплыть к кострам. Сильнейшее впечатление.
С десяток костров высотой в два человеческих роста. Тут опять же: козлы, дети, брахманы, лепешки... Подносят трупы в мешках. Что-то кричат тебе. Наверное: «Посторонись!» Шум, гвалт, треск костров. Алая мерцающая жара. Пахнет сандаловым пеплом. Меня тут же облепили местные «экскурсоводы»: они копят деньги на собственную кремацию. Надо дать. Ни страха, ни отвращения, ни потрясения нет. Есть все то же чувство, что и утром: все во всем. Самый сильный эпизод: в двух шагах от костра, в котором явно просматриваются фрагменты горящего тела, лежит недавно ощенившаяся собака и кормит десяток щенков.
На следующий день в аэропорту Варанаси-Бенареса, разумеется, уже после получения посадочных талонов, прозвучало привычное слово Canceled. Рейс в Кхаджурахо отменяется. Туман. А в аэропорту Кхаджурахо нет компьютеров. Путь был один - 14 часов ехать на машине: вечером и ночью по затуманенной дороге, похожей на наш местами заасфальтированный лет тридцать назад проселок.
У французов есть такая «побайка» про мифический город Петаушнок:
- Где находится Петаушнок?
- Сначала до луны, а потом четыре раза налево.
Вот примерно таков же был путь в Кхаджурахо. Он стал одним из самых сильных воспоминаний моей жизни. Я ни на секунду не жалею, что не полетел самолетом. И вы бы не пожалели. Да, было нелегко: очень болели ключевые части тела - попа и голова. Потому что я был как мячик между сидением и потолком. Была четырехчасовая экзистенциальная пробка в городе Аллахабад, где на узкой двухсторонней дороге машины, обозы, запряженные коровами, рикши, мотоциклисты и огромные фургоны выстроились в пять рядов и двигались в обоих направлениях по всем пяти рядам. Никогда я больше такого не видел. Причем - явно - какой-то порядок во всем этом присутствовал. Иногда, правда, в кювет выпадали машины и переворачивались, но на это никто не обращал внимания: карма. Сегодня ты, завтра - я.
- Вы, европейцы, - весело комментировал водитель Гитеш, - ездите справа, англичане - слева, а мы - и так и так. Индия - самая свободная страна.
- Согласен, - сказал я.
- У нас, в Индии, хорошо. У нас все есть, - продолжал Гитеш.
«Ага, как в Греции», - подумал я.
- Кроме порядка, - добавил Гитеш и засмеялся. Индусы, кстати, охотно себя критикуют, ругают и очерняют. Как и мы. Потому что и они, и мы в глубине души слишком уверены в себе. Но индусы - в девяносто шесть тысяч раз больше.
- У нас в Индии, - не унимался Гитеш, - все можно. То есть так: конечно, много чего нельзя, но если очень хочется - то можно. Например, можно иметь только два ребенка и одну жену, но у многих больше, чем два ребенка и одна жена.
- А как же налоги на третьего ребенка?
- Их надо платить. Но если очень не хочется, то можно и не платить. Ха-ха-ха! Или: надо ездить по дороге слева, но если очень хочется - можно и справа, вот так - и Гитеш лихо выехал на правую полосу и там подрезал встречный какой-то ромбовидный обоз с канистрами, запряженный верблюдом.
То, что вытворял Гитеш по дороге, я не могу передать. Я просто не понимаю, что он делал. У нас шутят, что можно получить удар сзади, когда обгоняешь по встречной полосе. В Индии все это выглядит как детский лепет на зеленой лужайке.
Это индийское «нельзя, но если надо, то можно» сродни нашему «авось». Что такое «авось»? Авось - это уверенность, что все будет хорошо. Откуда это берется? Не знаю. У индусов эта уверенность идет из самого духа индуизма. По ночной дороге из Варанаси в Кхаджурахо, петляя по паутине проселков, в клубящемся молоке тумана, чудом объезжая какие-то деревья, спящих коров, помойки и ямы, мы с Гитешом страстно обсуждали индуизм:
- Кто из индийских богов является покровителем писателей? - спросил я. Я все-таки филолог, чуть-чуть где-то даже писатель...
Гитеш задумался.
- Может быть, Ганеша? - попытался подсказать я. Это такой получеловек-полуслон.
- Да, - охотно согласился Гитеш. - Ганеша - бог писателей. Точно. Хотя он, конечно, бог удачи, но писателям и бизнесменам он тоже подходит. И врачам тоже...
Потом выяснилось, что богиня письменности - все-таки Сарасвати. Хотя писателям нельзя без Шивы, Вишну, Кали, Кришны, Рамы и т. д. А Сарасвати, в свою очередь, нужна морякам, летчикам, поварам, матерям, скотоводам, рыбакам и тем, кто пьет слишком много вина. То есть русским. И вообще Сарасвати - это не Сарасвати, а Путкари, она же - Шарада, она же - Вагишвари, она же - Брахми, она же - Бхарати... Хотя Бхарати - это совсем не Сарасвати, но можно, если надо, считать, что Сарасвати - это Бхарати... и т. п.
Понять что-нибудь во всем этом очень трудно. Вернее, невозможно. Любой бог может отвечать за что угодно или тут же «перевести стрелку» на другого бога (если очень хочется). Идет, например, индийский студент мимо храма, скажем, Ханумана. Надо ему попросить у Сарасвати, чтобы она помогла ему удачно сдать экзамен по санскриту. Индус и говорит: «Дорогой Хануман, попроси, пожалуйста, у Рамы, чтобы он передал Кришне, чтоб тот сказал Сарасвати, что мне нужно сдать экзамен». Или что-нибудь в этом духе. Причем на полном серьезе.
Другой пример, уже не выдуманный. В Дели есть могила Ганди. Я спрашиваю гида:
- Но ведь у вас надо тело кремировать и пепел бросить в Ганг... Как же можно было захоронить Ганди в земле?
- А его кремировали и часть пепла бросили в Ганг.
- А другая часть?
- А другая здесь. Но ведь река недалеко. Так что можно считать, что прах Ганди в реке...
Все-таки индусы - непобедимый народ. Как и мы. Царь-колокол не звонил, но можно считать, что он звонил, царь-пушка не стреляла, но...
Утром, на рассвете, я все-таки приехал в Кхаджурахо. Сцены, изображенные на стенах храмов Кхаджурахо, конечно, откровенные, ничего не скажешь. Местный индус вдохновенно пояснял:
- Ничего странного здесь нет. Это же все кама - часть триварги. Каждый должен это уметь. Посмотрите: вот эта поза называется...
Целый час индийский товарищ просвещал меня в смысле половой жизни. От стыда я весь рдел, потел, извивался и клубился. А потом индус-сексолог совершенно неожиданно сказал так:
- Но вы не подумайте, что все это секс.
- €
- Это никакой не секс. Это просто йоги и йогини упражняются в высвобождении магической внутренней энергии. А секс тут не причем. То есть он, конечно, причем, но вообще-то его здесь нету.
Вот тебе на! Опять - загадочная индийская душа. Мерцающая индийская реальность. То ли нереальная реальность, то ли реальная нереальность. Не поймешь. Но здорово.
В отеле - подтверждение моих философских умозаключений. Маленькая деталь, но в ней - вся Индия. Я захотел открыть окно. В окне две рамы. Внутренняя открывается, внешняя - нет. Наглухо заколочена. Вызываю служителя, спрашиваю:
- У вас окно открывается?
- Да, сэр! - и открывает царским жестом мне внутреннюю раму.
- А эта?
- А эта не открывается: инсекты.
- Так почему же вы говорите, что окно открывается?!
- Так ведь оно и открывается, - и он, снисходительно глядя на меня, как на умственно отсталого, пять раз открыл и закрыл внутреннюю раму.
- А то?! - орал я.
- А то - нет. Инсекты. Но это-то ведь открывается...
Дальше у нас состоялся получасовой метафизический разговор о том, что есть «открыть окно». Я оппонировал десятки диссертаций, сам защитил две, подготовил трех кандидатов культурологических наук, но такой напряженной и плодотворной научной дискуссии не помню.
Ночью мне снились индийские храмы. Во сне я наконец-то понял, откуда взялся храм Василия Блаженного, это, на мой взгляд, самое загадочное архитектурное сооружение человечества. Самое неправильное и самое гармоничное. Я знаю: храму Василия Блаженного снится Индия. Она - его подсознание.
Утром в аэропорту после оформления посадочного талона, как водится, объявили, что рейс в Дели отменяется. Туман.
- Поедем на поезде, - сказал сопровождающий. - Несколько часов - и вы в Дели.
- Несколько - это сколько? - спросил я.
Сопровождающий нежно улыбнулся, и я не стал переспрашивать.
Поезд оказался очень хорошим, не хуже наших электричек. В нем было два туалета, так сказать, в разных стилистических регистрах: в европейском стиле (in European style) и в индийском стиле (in Indian style). Так что сортирная архитектоника стилей в Индии богатая. В поезде бесплатно и неплохо кормили. Я поел: ничего, не умер. Потому что Индия приняла меня. Ехали четыре часа.
Мне предстоял еще один рывок - в Джайпур, столицу Раджастхана.
В Джайпуре пронзительно-синее небо. Розово-оранжевые дома, широкие улицы, много симпатичных верблюдов. Дворцы Махараджей - как застывшее счастье. Раджи были непобедимыми воинами (их так никто и не победил, даже англичане) и вместе с тем величайшими мастерами хорошей жизни. Абсолютный вкус к жизни, сочетающийся с полной терпимостью: в Раджастхане мусульмане и индуисты живут в полной гармонии. Великие Моголы оставили здесь несмываемую патину гармонии и покоя. В Джайпуре вообще отдыхаешь душой и телом. Кухня - изумительная. До сих пор при словах from the tandoor (так сказать, «из горшочка») у меня непроизвольно текут слюнки, как у коровы на картонку. Если увидите в каком-нибудь меню что-нибудь типа tandoori Kukkad или Jaipur ki Saan - попробуйте. Умиротворяет. В этом tandoori - дух северо-западной Индии.
И последнее про Джайпур: в городе надо купить себе камень. Тот, который соответствует знаку зодиака. Я - Весы. Мне соответствует опал. Я купил опал в серебре (цена - раз в семь ниже нашей). Но дело даже не в цене и не в камне, а в общении. Хочешь расшевелить индуса - заговори с ним о камнях. Узнаешь много интересного.
И вот я говорю: если хочешь лучше познать самого себя, езжай в Индию. Потому что индусы - это «глубинные мы». Можно, конечно, ужаснуться собственному подсознанию. Можно морщиться, отворачиваться от священной коровы, жующей картонку. Можно брезгливо обойти голого джайна, который великодушно не зажигает ночью лампочку, чтобы об нее не обожглись мотыльки. Можно не смотреть и не посещать туалетов in Indian style. Но избегать всего этого - значит бояться затаенных глубин собственного духа. Индия - это сокровенный, пророческий сон. Это - Настоящая Правда о жизни. Не хочешь знать правду - не парься. Сядь в парижское джакузи - и думай, что ты уже Жак Ив Кусто. А хочешь - упади в Реку Жизни, как ежик, и молись, чтобы она вынесла. Я упал, молился - и она вынесла. Чего и вам желаю.
Владимир ЕЛИСТРАТОВ.
|
