ПОСЛЕДНИЕ ЧЕЛНОКИ В ПЕКИНЕПерелет в Пекин китайским «Боингом» – дело будничное, ничем даже не примечательное. Взлетели из Шереметьева, съели корм (из года в год он все хуже и хуже), чуток поспали, проснулись, подарков никаких не получили (а пару лет назад всегда китайцы дарили какую-нибудь мелочь), опять съели корм, заполнили какие-то бумажки на иностранном языке (здесь кто во что горазд: заполняй эти анкетки любой абракадаброй, лишь бы латинскими буквами – сойдет). Через семь часов сели, переводчик встретил, группа «туристов» прошла пограничный контроль, сели в автобус, поехали. 15/3/2000 Иной челнок понт большой имеет, хочет в пятизвездочной гостинице «Чайна Уорлд» жить, хотя основную часть жизни за рыночным прилавком проводит. Ради Бога. Эллочка Щукина тоже иногда бралась с Вандербильдихой тягаться. Автобус заезжает в «Чайна Уорлд», затем в трехзвездочный «Ритан» едет, высаживает тех, у кого понтов меньше. «Ритан» – это и гостиница, и улица так называется, и парк неподалеку. Рядом улица Ябао Лу и рынок. Его первое название – «Польский рынок», ведь поляки здесь раньше наших объявились, но теперь редко встречаются, разве что «шкуру» (кожу) хорошую ищут-рыщут.
«Ритан» – гостиница шестиэтажная, на первом этаже ресторан, киоски разные, стойка портье, три лифта. Номера двухместные, ванная-туалет, холодильник, телевизор – русское телевидение принимает, не то Иркутское, не то Владивостокское. Чего еще надо? Не на курорт приехали, сойдет!
Приняли душ с дороги, попили по быстрому кофе – и вперед, за дело.
Многоголосый крик: «Поехали!» – первое, что слышит каждый челнок, выходя из гостиницы, из магазина и вообще отовсюду. Предложение исходит не только от весьма многочисленных в районе велорикш, то есть обладателей трехколесных велосипедов с сиденьем над задней осью и под некоторым балдахином, но и от молодчиков, в чьем распоряжении имеется лишь велотелега, то есть грязная грузовая платформа на велоходу. Проще ходить пешком, а для поездок на дальние расстояния имеются такси. Тем не менее, сидит ли челнок на веранде ресторанчика, торгуется ли с продавцом-китайцем или спешит в туалет, он совершенно неожиданно может быть огорошен призывом: «Поехали!» – и, оглянувшись, увидеть ухмыляющуюся рожу делающего приглашающие жесты китайца. Ну конечно, сейчас все брошу и поеду...
На этих велотелегах больше возят товар продавцы-китайцы (предположим, со своего склада на склад покупателя), перегружая их сверх всякой меры и платя сущие копейки. Оттого, может, и появляется у возницы голубая мечта – прокачу-ка я белого и слуплю с него тройную цену! Что же, редко, но мечты сбываются.
Отбившись от велорикш, челнок спешит на рынок: нетерпение душит, давит – как там сегодня? Есть ли профильный товар, много ли? Какие цены? По пути китайцы стоят, смотрят внимательно: знакомых челноков высматривают, первыми клиента перехватить хотят – какой-никакой, а шанс. Берет визитки, отчего не взять, выбросить всегда можно, а вдруг пригодится. Вот первая, на ней надпись: «ВОЛОДЯ дело возглавлять», адрес «возглавляемого дела» – по-русски, все остальное – по-китайски и для челнока прочтению не подлежит.
Торгаши-китайцы за последние годы обзавелись визитками, считая, что это придает им солидности и достоинства. Каждый встречный-поперечный сует челноку визитку: «МАРК. Директор» – и штук шесть телефонов, без малейшей попытки объяснить, чем занимается Марк-директор и зачем он нужен челноку. Впрочем, бывает, что на карточке все просто и ясно: «Чжан Цзилай (Миша). Зимние куртки» – и адрес. Но радоваться все же рановато. Явившись по указанному адресу, там можно не застать ни «Миши», ни курток, а совсем другое заведение или вовсе никакого.
Иные поражают широтой штатного расписания: «Яша-директор, Вера-переводчик, Мария-секретарь, Люба – неизвестно кто». Адрес, пять телефонов, все чин-чинарем. Другие, наоборот, берут краткостью: «Вика – сфера торговли», адресок, и шабаш. И все это лишь цветочки: большинство таких карточек по-русски написаны так, что не знаешь, плакать или смеяться, а на некоторых ничего понять просто невозможно.
ЭКОНОМИКА КИТАЯ ГЛАЗАМИ ЧЕЛНОКА
Прежде чем на рынок соваться, надо хоть чуть-чуть знать его основные законы, замашки торгашей-китайцев да и в самом товаре, хотя бы в своем, профильном, уметь отличить «зерна от плевел».
Китайская легкая промышленность выпускает огромную массу самых разнообразных товаров, вполне приемлемых по качеству даже по западным меркам (все западные рынки завалены китайским товаром), а по нашим меркам – и говорить нечего. Продукция такого качества производится на крупных государственных и негосударственных фабриках, расположенных на Юго-востоке и в других промышленно развитых районах. В основном она предназначена на экспорт и всегда имеет четкую маркировку: «Сделано в Китае», поскольку китайцам нечего ее стыдиться. На внутреннем рынке она встречается только в дорогих магазинах и на некоторых дорогих рынках, например, на «Шелковом» в Пекине. В челночный оборот такая продукция не входит из-за высокой цены. Одновременно существуют десятки и сотни менее крупных и современных фабрик, специализирующихся на подделке как продукции своих фабрик «первого ряда», так и товаров известных зарубежных фирм, таких как «Пума», «Адидас», «Рибок». Подделки выполняются на весьма высоком уровне, на глаз не отличишь, но, разумеется, уступают в качестве. Такая продукция пользуется некоторым, очень ограниченным спросом челноков – опять дороговато. В большей степени она прямо с фабрики закупается эсэнгэшными фирмами и с маркировкой «Сделано в Италии, Германии, Канаде» попадает на прилавки наших магазинов.
Основная же масса фабричного товара на оптовых рынках Пекина представлена продукцией фабрик «третьего ряда». Их тысячи. Они производят все. Качество их изделий уступает качеству продукции фабрик двух первых категорий, но все же и они изготовлены с некоторым соблюдением технологии из приличного сырья, имеют вполне товарный вид и добротную упаковку. Такая продукция имеет для челнока наиболее выгодное соотношение цена-качество и закупается охотно.
Тем не менее ВСЕ ЭТО входит в неопределенное понятие «фабрика», известное каждому челноку и продавцу-китайцу. В противоположность этому понятию существует тоже очень широкое понятие – «нефабрика», известное нам не меньше первого. Сюда входят изделия различных легальных, подпольных и полуподпольных производств в лице многочисленных швейных кооперативчиков, мастерских, ателье и Бог знает чего еще. Единственным достоинством изготовителей этой дряни является их завидная оперативность. Если на рынке появляется партия продукции «фабрики» и она пользуется спросом, то уже дня через три появляется подделка, имеющая с оригиналом внешнее сходство, но не имеющая с ним ничего общего по качеству.
Нередки случаи, когда продавцы фабричной продукции входят в стачку с изготовителем «левака» и ухитряются подсунуть челноку полноценный товар пополам с «нефабрикой», а барыши от этой операции делят пополам. Заказанный товар китайцы привозят на склад челнока в фабричных коробках или в мешках. В верхнем ряду такой коробки всегда лежит «фабрика», так же и во втором. А в нижних слоях – неизвестно. Малоопытного, незнакомого челнока могут надуть. Иногда надувают и опытного, знакомого челнока, играя как раз на давно установившемся доверии:
– Привез? А внутри нормально?
– Э, Леса, ты – я, не один год! – обижается китаец.
– Ну ладно, ладно, я так, для порядка спросил.
Оскорбленный китаец, получив деньги, уходит. И лишь дома «опытный», но все же не до конца постигший основы своего ремесла Леша узнает, что из двухсот курток восемьдесят оказались «левыми».
ПРОЦЕСС: СКЛАДЫ, ПРЕСС
Товар наш – перчатки-дутыши и варежки. На рынке ими торгуют человек десять, да еще в двадцати местах они есть. Но там – на дурака, там не хозяева, просто взяли «на реализацию» и накручивают цену. Кто по этому товару спец, к таким и не подходит, а вот какой-нибудь залетный умник может и хапнуть. Из настоящих продавцов кто? Малышка, Косой, Продажная, Леша – по-русски отлично говорит, Андрей – по-русски тоже отлично, Коля-заика и еще двое-трое без прозвищ. И, конечно, каждый день может кто-то новый объявиться, не исключено.
Прошлись по всем, поздоровались (а с Косым не стали – он, собака, в прошлый раз «левак» подсунул), узнали цены. Сказали: «Подумаем». В первый день на рынке не надо ничего покупать, в первый день китайцы цены высокие держат, потом «падать» начинают, боятся, что у другого возьмешь. Прикинули: перчаток у каждого видов по двадцать, из них «фабрика» – треть, а у кого и четверть. Из них дорогие – по семь, по восемь юаней – отпадают, дома не продать, разве что в розницу. Приемлемых – по пять, по пять с половиной юаней – мало, только у Малышки, у Андрея и у Коли-заики. Будем бодаться за цену. Варежки фабричные – только у Леши и у Андрея и еще у Продажной то ли есть, то ли нет, не поймешь, с ней всегда очень тяжело. День-другой походили по рынку, поторговались, Косой подъезжал – отфутболили, проверили Продажную. Кричит:
– Тысяся валежка? Восемь юань!
– Ско-олько? – чуть с копыт не попадали.
А Продажная знай себе воловодит:
– Сем половина – фаблика, сто юань – «поехали», сто юань – «помогай» (погрузить-разгрузить) – я – сколько юаней?
– Ну, а триста юаней тебе мало, что ли? За пару часов работы?
– Триста юань – сам... – дальше что-то по-китайски, и я не хотел бы услышать перевод. Все ясно. Все врет, каждое слово. Семь с половиной юаней за пару варежек при опте в тысячу штук – таких цен нет на фабриках, от силы – четыре с половиной. Привезти их из любого конца Пекина – пятьдесят юаней, а поскольку склады у всех рядом, еще меньше. А разгрузить их – смешное дело, пять юаней, да мы и сами разгрузим за двадцать секунд, чай, они не чугунные. Что же, Продажная не зря Продажная, нет у нее ничего. Делать ей нечего, вот и сидит, завивает.
Продавец-китаец везет заказанный товар прямо на склад челнока – больше некуда. Склад складу рознь – большой или маленький, на маленьком всегда толкучка: товар толком не проверишь – пропустишь «левак». Далеко от рынка или нет – разница непринципиальная, но даром ноги бить тоже неохота, да и время свободное не всегда есть. Но главное – пресс. Нынче пресс – великое дело, без него один убыток. Челноки платят за воздушную перевозку и расстановку груза из расчета за килограмм веса. Года два-три назад мешки профессионально набивала бригада китайцев-паковщиков. Набьют – палец не всунешь, но потом все же победила техника: пневматический пресс трамбует мешки гораздо сильнее любого паковщика. Спрессованный мешок намертво утягивают четырьмя капроновыми шнурами, обматывают одним-двумя слоями скотча и отправляют в штабель. Стоит такая операция шестьдесят юаней – примерно семь долларов.
«ЖЕМЧУЖНЫЙ» И «ШЕЛКОВЫЙ»
В поисках сувениров для дома, для семьи челноки посещают «Жемчужный» рынок. Спрос рождает предложение, и ширпотреб за несколько лет почти полностью вытеснил с «Жемчужного» рынка авторские и мало-мальски оригинальные работы. Сейчас там делать нечего.
«Шелковый» рынок потому «Шелковый», что здесь царствуют изделия из китайского шелка: кимоно, яркие, расшитые желтыми и синими драконами китайские халаты, китайского и европейского покроя блузки, юбки, кофточки. Рынок сугубо розничный, дорогой, считается, что товары здесь высшего качества: свитера и кофты из кашемира, футболки, ветровки, брюки, ботинки – производства лучших китайских фабрик. Хотя наш родной московский кашемир значительно лучшего качества.
Вот покупатель ухватил за рукав очень приличную куртку, треплет ее во всех местах, внимательно разглядывает подкладку, молнии, внутренние швы. Тут же, чуя поживу, подбежал продавец-китаец и... сходу распознав челнока-русского, почувствовал себя обворованным: предполагаемый заоблачный барыш мгновенно упал до разумных пределов. Но он все же взял себя в руки и с незаинтересованным видом сказал: «Восемьсот пятьдесят юань, френда. Государственная фаблика!» Государственная фабрика в глазах китайца – гарантия качества и надежности. Он и представить себе не может, что в глазах нашего человека дело обстоит наоборот. «Триста пятьдесят, френда», – для верности челнок пустил в ход калькулятор – лучший переводчик на китайский язык.
Алексей АВТОКРАТОВ.
|
