«ЭТО И ЕСТЬ НАСТОЯЩАЯ ИНТЕГРАЦИЯ»Обычными людьми иммиграция воспринимается по-обычному. Обустройство, поиск работы, обучение детей... Политики оперируют другими категориями. Во время недавнего визита в Москву израильский министр промышленности и торговли Натан ЩАРАНСКИЙ еще раз это подтвердил. 15/4/1999 На встрече с еврейской общественностью Щаранский, основавший партию новых иммигрантов «Исраэль ба-Алия», рассказывал о социальной революции, происходящей в Израиле с приездом большой алии из бывшего Советского Союза. Предлагаем ознакомиться с его выступлением.
За последние десять лет из стран бывшего СССР в Израиль приехали около 900.000 иммигрантов, что составляет 17-18 процентов нынешнего населения страны. Это во многом изменило жизнь в еврейском государстве.
25-28 лет назад, когда очередной эмигрант проходил через паспортный контроль и мы последний раз видели его на балконе Шереметьева-1, он кричал нам: «Ани квар ло медабер русит» («Я уже не говорю по-русски»).
Это настроение соответствовало израильскому духу. В начале века наши дедушки и бабушки строили новое общество и выращивали нового еврея. Они верили, что со старым евреем покончено и надо как можно быстрее отбросить все, что его связывает с диаспорой. И точно знали, как это сделать.
Когда в 50-е годы приехала большая алия из Марокко, то русские евреи, приехавшие на 30 лет раньше, точно знали, где марокканские евреи должны жить, какую специальность получить, в какие школы посылать своих детей, даже какие имена они должны им давать. Наверное, иначе – без тотального отрицания внешнего мира, без полной централизации, жесткого контроля жизни приезжающих – этого бы сделать не удалось.
Но с годами то, что было положительным, становилось все более отрицательным. Качественный скачок произошел с приездом большой алии из России, людей с огромным интеллектуальным капиталом, инициативных, страстно желающих преуспеть на новом месте и при этом остаться самими собой.
Чем дальше мы уходили от юношеской фразы «Я больше не говорю по-русски», чем дальше мы вживались в Израиль, тем лучше понимали, что нет такого абстрактного человека – израильтянина, что нельзя отказаться от значительной части своей жизни, от того, что ты приобрел тяжелым трудом. Есть российское еврейство, есть марокканское еврейство, есть американское еврейство – и все они со своим человеческим багажом должны стать частью Израиля.
К чему же привел этот качественный скачок? Как министр промышленности начну с экономики.
Израильская экономика строилась так, чтобы не зависеть от внешнего мира. Это был главный приоритет. И потому экономика была централизованной, вся контролировалась государством и не учитывала уникальных талантов новых иммигрантов. Делали все: выращивали апельсины, производили текстиль.
В последние десять лет – и это не случайно совпало с приездом большой алии из бывшего СССР – началась политика открытия экономических границ Израиля. Мы постепенно устраняли налоговые барьеры между Израилем и другими государствами. А потом перешли к подписанию договоров о свободной торговле. У Израиля больше договоров о свободной торговле (шесть, седьмой готовится к подписанию), чем у любой другой страны мира.
Что происходит, когда экономика открывается для конкуренции? Те отрасли промышленности, у которых нет никакого относительного преимущества, вступают в период кризиса. Зато те, которые, преимущества имеют, начинают развиваться.
Оказалось, что у Израиля есть только одно, но совершенно уникальное преимущество – это качество рабочей силы. У нас самая образованная в мире рабочая сила. На каждые десять тысяч рабочих – 135 инженеров и техников (в Америке – 75, в Германии – 45). У нас самая творческая рабочая сила в мире. И это не голословное утверждение. Есть специальный показатель, который учитывает количество внедренных и приносящих прибыль новых изобретений в области высоких технологий. Так вот, в абсолютных цифрах: в Израиле столько же новых внедрений, сколько их во всей Западной Европе. По этому показателю мы уступаем только Соединенным Штатам, да и то всего на 15-20 процентов. Есть только два места в мире, насыщенные идеями в области высоких технологий: Силиконовая долина в Калифорнии, куда приезжают работать специалисты со всего мира, и Израиль. «Аидише копф» (еврейская голова), которой мы всегда гордились и над которой сами же посмеивались, оказалась нашим единственным преимуществом.
Да, мы добились выдающихся успехов в сельском хозяйстве. Но наши козыри – телекоммуникации, программное обеспечение, Интернет. И 30 процентов работающих на предприятиях высоких технологий Израиля – иммигранты из бывшего СССР последней волны.
Алия из бывшего Советского Союза в два раза увеличила количество инженеров, врачей, ученых. Не говорю о том, что она в 4 раза увеличила число музыкантов и в 10 раз – шахматистов.
Благодаря этой алие создалась та критическая масса, которая превратила нас в супердержаву в области высоких технологий. И даже во время мирового экономического кризиса, когда многие отрасли промышленности приходят в упадок, наши предприятия высоких технологий развиваются со скоростью 20-25 процентов в год.
Теперь о культуре. В начале века произошло чудо. Спустя 2000 лет мертвый язык иврит стал живым. Для этого потребовались невероятные усилия, и еще в 70-е годы считалось антипатриотичным поддерживать в детях язык страны, из которой они приехали.
Однако последняя алия изменила и эту установку. Приведу пример, который, на мой взгляд, исключительно символичен.
В начале 91-го года позвонили мне московские актеры и попросили помочь им создать театр на русском языке в Израиле. Идея мне понравилась. Ведь известно, что билеты в Большой театр купить очень сложно, особенно на популярные премьеры. Не то чтобы очень я заботился о театральной культуре, но считал: если из Москвы в Израиль поедут хорошие актеры и режиссеры, то евреи поймут, что Израиль не такая уж провинция, и тоже потянутся.
Я тут же побежал ко всем нашим ответственным лицам – в министерство культуры, к председателю профсоюза театральных работников. И получил дружный категорический отказ: «Мы вам никогда такого сделать не позволим. Вы же сионист, вы столько лет боролись за то, чтобы наконец уйти из галута, приехать в Израиль и присоединиться к ивритской культуре. Создание театра на русском языке – против самой идеи сионизма. Разбивать нашу общую израильскую культуру на субкультуры, на разные языки – это против идеи сионизма. Мы не разрешили создать театр на венгерском, на румынском, даже на идише! Не разрешим и театра на русском».
Тогда я отправился в другую сионистскую столицу – в Нью-Йорк, собрал у богатых евреев немножечко денег – 32000 долларов, чего хватило, чтобы организовать первые концерты для приехавших актеров.
Стало ясно, что они хороши и что у них есть публика...
Сегодня «Гешер» – по общему признанию, лучший театр Израиля, он получил за последние годы больше международных премий, чем все израильские театры, вместе взятые.
Последние десять лет постепенно меняется концепция: идея плавильного котла – то есть переваривание всех культур и вываривание их в одну общую культуру, идея, на которой был создан Израиль 50 лет назад, – уже не работает. Израильская культура будет развиваться только если превратится в мозаику культур, которые евреи всех стран мира привозят с собой.
И еще хочу сказать о вкладе самих иммигрантов. Израиль всегда приветствовал новые волны алии. Таков принцип построения этого государства. Но общество для новых жителей страны оставалось закрытым, предпочтение отдавалось тем, кто приехал раньше. Поколение олим было поколением пустыни. Израильтянами становились их дети и внуки, прошедшие в Израиле через школу, армию, университет.
Сейчас впервые лидирующие места в обеих крупнейших израильских партиях Ликуд и Авода заняли выходцы с Востока, чьи родители приехали в Израиль в 50-е – 60-е годы. Произошло это на праймериз несколько недель назад. Впервые главнокомандующим Армией обороны Израиля стал человек, привезенный в страну в пятилетнем возрасте из Ирака. После десятилетий противостояния между сефардами и ашкезами дети приехавших с Востока 40-50 лет назад становятся полноправными членами общества.
Нас такие сроки не устраивали. Мы сказали, что для последней алии Израиль должен стать домом не в следующем поколении, а сейчас, немедленно, через три-четыре года после приезда. Под этим мы понимаем не специальное отношение и опеку вновь прибывших, а полноправное их участие в процессе принятия решений. С этой целью мы создали партию новых иммигрантов «Исраэль ба-Алия». И получили места в кнессете и министерские портфели. А в ноябре прошлого года иммигранты последней волны получили на выборах более ста мест в муниципалитетах. В 20 городах – Хайфе, Беэр-Шеве, Ришон-ле-Ционе и других – люди, 7-8 лет назад сошедшие с трапа самолета, стали заместителями мэров, в десятках городов именно они отвечают сегодня за местную абсорбцию приезжающих, за образование, планирование города. Это и есть настоящая интеграция. Сейчас возможностей войти в израильское общество, влиять на него куда больше, чем раньше.
Вот простой пример. Израиль всегда был страной, предоставляющей убежище спасающимся от антисемитизма. Как только в Израиле слышали, что где-то усиливается антисемитизм, тут же раздавались голоса: что же вы там сидите? – мы готовы вас принять. И ничего не предпринимали вплоть до появления первых беженцев. Только тогда начиналось строительство палаточных городков, а приезжающие ученые вооружались метлами и выходили на улицы.
Теперь все по-другому. Как только появились первые признаки нарастания антисемитской кампании в России, был разработан специальный план на случай резкого увеличения алии. И обеспечен средствами: удалось добиться выделения из бюджета резервного фонда на этот случай. То есть если завтра алия увеличится с 50000 до 80000, нам не придется создавать караванные городки, а приезжающим ученым не придется подметать улицы.
И в этом я вижу огромную заслугу нашей миллионной алии.
_
|
