Легенды и мифы Северной Пальмиры

Царь или святой?

Официальные торжества празднования 300-летия Санкт-Петербурга пройдут с 23 мая по 1 июня. Не исключено, что на протяженность праздника повлияли расплывчатые ориентиры исторической даты, т.к. разобраться, в какой день праздновать юбилей, непросто. Кто-то считает датой основания города 23 мая, другие историки полагают, что отмечать день рождения следует где-то между 24 и 26 мая. Ряд исследователей предлагает не торопиться с юбилеем по крайней мере до 27-го. Наконец, в некоторых справочниках убедительно рекомендуют ориентироваться на 29-е. Как бы то ни было, большинство экспертов единодушны: Петр Великий основал Питер никак не позднее мая 1703 года.

Между тем в чуть ли не единственном сохранившемся документальном свидетельстве очевидца, посвященном «новостроящемуся городу», о мае как о месяце основания ничего не сказано. В письме ближнего боярина Федора Головина есть четкое указание на совершенно иной момент закладки города - Петров день. И более того - на другое название: Петрополь. Петров день, напомним, принято отмечать 12 июля (29 июня по старому стилю). В этот день три столетия назад в присутствии царя и духовенства состоялась закладка храма во имя святых апостолов Петра и Павла в крепости на Заячьем острове, позднее получившей название Петропавловской. Для Головина и, надо полагать, для многих других его современников именно это официальное событие и стало датой рождения столицы империи.

Почему же многие поколения ведут отсчет от закладки крепости или возведения царской избы, а не от начала постройки собора Петра и Павла 12 июля? Причин несколько, но главная из них, возможно, связана с происхождением имени города. С одной стороны, ответ, казалось бы, очевиден: город назван в честь святого Петра, поэтому и стал величаться Санкт-Петербургом. Версия, по которой день рождения города совпадает с Петровым днем, представляется убедительной. С другой стороны, значительная часть исследователей склоняется к мнению, что город назван в честь царя. У сторонников этой гипотезы в распоряжении имеется один железный аргумент. В газете «Ведомости» 4 октября 1703 года прямо указывалось на государя, которому в действительности город обязан своим именем.

Впрочем, в последнем случае вряд ли обошлось без мистификаций. Понятно, что с точки зрения исторической политкорректности легендарный уже при жизни царь, прорубая «окно в Европу», не мог проигнорировать идеологически важный момент первого взмаха топора - то есть либо строительство царской избы, либо крепости. Согласно пересказанному многими авторами народному преданию, которое и легко в основу канонической версии основания Северной столицы, в день Святой Троицы, 27 мая, «Петр I вырезал два дерна и положил их крестообразно... После того царь покрыл ящик каменною доскою с надписью: «Основан царствующий град С.-Петербург великим государем». Парящий над островом в это время орел спустился с высоты». Дабы у царской версии не оказалось оппонентов, соратники государя задним числом не только придали официальный статус этому событию, призвав в «свидетели» пернатый символ самодержавия, но и «обеспечили присутствие» там самого Петра. Иного сценария развития исторических событий культ личности Петра просто бы не вынес. Большинство же исследователей считают, что ни на месте закладки своей первой резиденции, ни во время закладки крепости царя не было. Петр в эти дни находился на Ладоге.

Дискуссия о дате рождения города стала бы более продуктивной, если бы точно знать, как называли 300 лет назад поселение, где в мае заложили крепость, в июне возводили царскую избу, а в июле - собор. Но и тут загадка. Оказалось, что характерная для XX века проблема смены географических названий была знакома и первым жителям города на Неве. Помимо названия Петрополь город именовали и S. Петрополис, и Петропол. В 1704 году сам Петр Алексеевич величал город Петербурхом. И только спустя несколько лет после основания он стал более или менее регулярно именоваться на голландский манер - Санкт-Питербурхом.

Петра творенье

Как ни парадоксально, но нет и однозначного ответа на вопрос, кто, собственно, принял решение возвести город. Не подвергая сомнению заслуг Петра I по проектированию контуров новой столицы, документально подтвердить, сам ли «мин херц» предложил начать строительство или его кто-то подвигнул к этому, нельзя. Вопреки широко распространенному взгляду на главную роль Петра в истории становления Санкт-Петербурга, на самом деле царь изначально оставался в тени, ограничиваясь преимущественно устными распоряжениями своим приближенным. Что вполне объяснимо. Во-первых, продолжалась изнурительная Северная война, во-вторых, из-за своего неуемного темперамента Петр просто не мог лично и на постоянной основе руководить рутинными строительными процессами: «черновой» работой ведал смекалистый соратник Меншиков. Вовсе не случайно очертания первого герба города были заимствованы из личного герба светлейшего князя. В-третьих, в России, как всегда, не хватало денег для осуществления «большого скачка».

Тем не менее, как свидетельствуют документы, в голову Петра приходило множество фантастических планов о месте и общих чертах облика города. В какой мере его личные строительные прожекты были осуществлены, судить сложно, но многие из них остались на бумаге, от некоторых он отказался сам, а на воплощение иных Петру просто не хватило жизни. К примеру, через семь лет после закладки Северной Пальмиры царь неожиданно приходит к мысли, что строительство «парадиза» идет в не совсем правильном направлении. Принимается решение заморозить объекты на Петербургской и Адмиралтейской сторонах и перебросить все силы и средства - ни много ни мало - сразу на берега Финского залива. Пожалуй, в самое уязвимое при наводнениях место - на низменный остров Котлин (ныне город Кронштадт), почти в 30 км от основной строительной площадки. Не прошло и двух лет, как царь вдруг охладел и к котлинской затее, вернувшись к невскому варианту. Спустя еще год главный архитектор государства решил разместить центр города на Васильевском острове и на амстердамский манер (отличительной чертой плана Петра стало подражание идеальному с его точки зрения голландскому градостроению) разместить будущих обитателей города по берегам каналов. Но и эта дерзкая затея осталась нереализованной.

Город на костях

Принято считать, что Санкт-Петербург построен на гиблом месте, совершенно непригодном для проживания. Между тем как минимум за 100 лет до приказа Петра Алексеевича рубить «окно в Европу» в этом «диком болоте» (выражение Батюшкова) нормально жили люди, бойко торговали с иностранцами. Некоторые историки полагают, что первые поселения в верховьях Невы появились уже в XIV веке. А первое письменное упоминание о Невском городке относится к 1521 году. В Швеции его называли Ниеном и ничего по поводу пропащего места дополнительно не сообщали. Сами шведы в центре будущего «болота» умудрились построить мощную крепость Ниеншанц.

Миф о «диком болоте» неразрывно связан с другим мрачным преданием: о городе, возведенном на костях его строителей. Совершенно очевидно, что ради удовлетворения своих амбициозных планов Петр мог легко пренебречь не одной сотней тысяч жизней. Но слухи о гигантском количестве жертв не выдерживают проверки сухими фактами и цифрами. По версии заморских путешественников, в первые две-три петровские пятилетки на стройке «парадиза» погибло не менее 100 тысяч, а то и все 200 тысяч. Если учесть, что для того времени эта цифра вполне сопоставима с населением Москвы, данные свидетельства вызывают серьезные сомнения. Непонятно, кому же тогда удалось выжить и заселить будущую столицу? Видимо, все дело в источнике информации: иностранцы, ясное дело, самолично учет жертв не вели, а опирались на «компетентное» мнение аборигенов. Теорию же о северном поселении с кладбищенским антуражем активно пропагандировали противники переноса столицы из Москвы. Но и они не утруждали себя арифметическими подсчетами.

А через 200 лет после основания города Дмитрий Мережковский эмоционально замечал, что Петербург окружен «болотным кладбищем с кочками вместо могил и могилами вместо кочек». Несмотря на болезни и наводнения, на апокалипсис стройка явно не тянула. Историки подсчитали, что в первое десятилетие ежегодно при возведении города было занято от 20 до 30 тысяч крепостных. Людские потери на стройке не отличались от среднестатистических жертв при большом строительстве тех лет. В данном случае речь могла идти о гибели не более 200-300 человек в год. То есть около трех тысяч за первые десять лет, что совершенно не вписывается в концепцию повального мора. Просто это еще один - и далеко не последний - миф...