РОДСТВО ПО КРОВИ (часть 1)За последний год на авансцене террора в Израиле несколько раз появлялись русскоязычные граждане страны. Сначала дискотека «Дольфи», где погибли двадцать молодых людей, в основном репатриантов из СНГ. Затем, 4 октября прошлого года, российский самолет, «случайно» встретившийся с украинской ракетой в небе над Черным морем. 1/11/2002 Честное слово, после подобных событий можно поверить в любую чертовщину и трудно сказать, что страшнее для слабого человеческого сознания: террорист, направленный рукой сумасшедшего убийцы, или ракета, направленная равнодушной рукой зазевавшегося офицера ПВО независимого государства.
На фоне 11 сентября 2001 года эти события прошли почти незамеченными. Международное сообщество уже привыкло к террору. Что такое семь десятков человек по сравнению с тремя тысячами! А злосчастный ТУ-154!? Если бы какой-нибудь режиссер дьявола захотел поставить свой спектакль, лучшего сценарного хода, чтобы столкнуть лбами русских евреев, израильских евреев и «русских» русских, он бы не нашел.
И после каждого такого «спектакля» зрители, расходясь, делают выводы. В Новосибирске, Москве и Киеве десятки и сотни людей начинают вновь задумываться над, казалось, уже решенным вопросом: ехать или не ехать в страну, до которой и добраться-то нельзя без риска быть взорванным в воздухе (не говоря уже о риске быть взорванным на земле обетованной).
У меня есть знакомая семья в Киеве, которая уже третий год, оформив все документы, собирается приехать в Израиль на ПМЖ, но дожидается периода, когда температура воздуха в Израиле установится не выше 15-17 градусов тепла и желательно будет идти грибной дождик. Боюсь, что теперь в дополнение к погоде им придется очень долго ждать, когда проложат железную дорогу Тель-Авив – Киев и пустят по ней бронепоезд.
В свете всех этих последних событий вопросы «зачем уезжать?», «куда уезжать?» и «каким способом?» вновь обретают воистину гамлетовское значение. Прежде всего, хочу сообщить, что, по моему мнению, искать ответы на эти вопросы – все равно, что рассуждать, сколько чертей может уместиться на кончике иголки. Сколько уехало (и уезжает) людей, столько и ответов. Очень часто мотивы отъезда настолько интимны, а достающий этими вопросами журналист настолько не похож на исповедника, что обсуждение превращается в игру: кто, где и когда лучше спрячет ответ на вопрос.
Есть в этой проблеме и другая «мина». Для того чтобы куда-то приехать, надо откуда-то уехать. Понятие «уехать» всегда предшествует понятию «приехать». Почему-то никто в Израиле не спрашивает у репатриантов, почему они уехали из Москвы, Киева, Минска, Кишинева, а чаще спрашивают, зачем приехали, тем самым ставя телегу впереди лошади, что исключает возможность продвижения в понимании вопроса.
Конечно, можно предложить какую-то классификацию мотивов отъезда – от мощного сионистского устремления до обиды на районного налогового инспектора. Но на какое место в системе критериев поставить мотивацию одного моего знакомого врача, который десять лет назад оставил в Харькове жену с взрослым сыном, полный «джентльменский набор» (квартира, дача, машина), собственный оборудованный кабинет и уехал очень сложным путем в Израиль вслед за своей любовью? Спустя два года после заключения с «любовью» кипрского брака он с ней развелся, но остался в стране и успешно абсорбировался.
Знал я также одного «репатрианта», который дважды въезжал в Израиль, дважды получал «корзину» и теперь, наконец, окончательно вернулся в страну исхода, «забыв» на земле обетованной жену и дочь. Трудно рассчитывать на то, что подобный человек откроет истинные причины своей репатриации, по существу явившейся для него способом наживы. Во время каждого кратковременного посещения исторической родины он всем рассказывал, как его притесняли в родном Киеве, как он не расставался там с автоматом Калашникова и как он благодарен стране Израиль...
Эти примеры, которые можно продолжить, подтверждают мысль о том, что каждый отъезд из страны, где прожито много лет, – дело очень индивидуальное. Наиболее благородным и рафинированным считается мотив отъезда по зову крови. Этот мотив наиболее близок к сионистским идеалам. Действительно, что может быть прекраснее, если люди под влиянием воспитания, определенных событий, информации извне в какой-то момент начинают чувствовать неодолимую потребность сделать «это». Осознание своей избранности вместе с огромным эмоциональным зарядом создает мощный импульс, способный пробить границы и время.
Я знал в Киеве одну такую семью. Глава семьи – известный киевский профессор медицины, его жена, доцент медицины, и трое их детей. Когда я случайно в начале семидесятых годов, не помню уж, по какому поводу, попал в их квартиру, я был поражен, впервые увидев на голове молодого человека, моего ровесника, кипу, которую он носил совершенно свободно и естественно. Потом в разное время я встречал представителей этой семьи почти на всех правозащитных мероприятиях города и, кстати, не только на тех, что связаны с требованиями «отпусти народ мой!», а везде, где нужно было проявить мужество и благородство.
Но вот беда, на основании моих наблюдений в течение последних десяти-пятнадцати лет я пришел к выводу, что таких семей, по крайней мере, в моем кругу общения (а это был достаточно широкий круг), в трехмиллионном Киеве – очень мало. Почему же большинство не почувствовало этого голоса крови? Потому что его нет и быть не может.
Если даже не учитывать, что подобные «голоса» – это что-то нематериальное и трудно определяемое, следует согласиться с Львом Аннинским, когда он говорит, что евреи, живущие в какой-либо этнической среде, принимают ее облик, привычки и менталитет. Европейский еврей как личность так же далек от еврея из Китая, как еврей из Японии далек от еврея из Эфиопии. И это объяснимо на биологическом и генетическом уровне. Ничто не могло удержать еврейских женщин любить мужчин не по родовому признаку, а из-за сердечного влечения, которое мощнее всех родовых законов и запретов.
Читайте продолжение статьи:
РОДСТВО ПО КРОВИ (часть 2)
Ипполит СОБОЛЬ,
Кирьят-Ям, Израиль.
Специально для «Заграницы».
|
