Птицы вольные, или Там, где кончаются границы свободы (часть 2)Основная трудность, с которой сталкиваются практически все наши студенты, – необходимость самостоятельно составлять свое расписание. От умения планировать зависит, сколько лет ты будешь учиться. Вообще-то в нашем колледже обычно занимаются четыре года, но можно успеть закончить и за три или растянуть удовольствие лет на пять. 1/10/2002
Читайте начало статьи:
Птицы вольные, или Там, где кончаются границы свободы (часть 1)
Когда формируешь расписание, возможны накладки. Поэтому помимо осеннего и весеннего учебных семестров существуют еще так называемые майский и летний семестры. За майский доплачивать не нужно, а за летний приходится. Во время этих семестров идет интенсив по двум-трем «классам» – ежедневные занятия по пять-шесть часов подряд.
В день у нас примерно два-три урока. Пар нет, урок длится чуть больше часа. В качестве домашних заданий – рефераты, задачи. На «классах» обычно занимаются 15-20 студентов (а есть «классы» и по 5 человек), преподаватель всех знает. Контроль успеваемости: текущие тесты и финальные – в конце семестра. Основная работа по «добыче» знаний ложится на студента. Преподаватель задает тебе направление, а «копаешь» сам – в библиотеке, Интернете, сам придумываешь что-то (это, кстати, высоко ценится). Потом приносишь «преподу» – он поправляет, анализирует вместе с тобой результат и задает новое задание. Так и учишься.
Первый год я закончил с наивысшими баллами – просто мне нечего было делать, и я только и учился. По вечерам сидел в библиотеке: читал все подряд – от учебников до художественной литературы...
Никогда не забуду свой первый американский Новый год: все разъехались на рождественские каникулы, а я остался совсем один в кампусе (даже охранник ушел домой). Достал бутылку шампанского и вышел в заснеженное поле...»
Часть 3. Философия
«Послушай, там все дорого и сложно. Ты часто чувствуешь себя одиноко. Может, не стоила игра свеч?»
...Дима замолкает. Он и похож, и непохож на наших студентов. Например, он не может бросить на землю окурок, просто не может, несет в руке до ближайшей урны. Очередь в киоск за сигаретами его не нервирует, он не пытается проскользнуть первым, просто стоит, улыбается, ждет. Он красиво двигается: легко, просто, не бросая при этом «косяков» по сторонам. Чем-то абсолютно неуловимым он отличается от нас. Чем?
«До тех пор, как я уехал в Америку, я всегда думал о том, как мои поступки оценят окружающие. А окружающие, в свою очередь, думали о том, как их оценят другие. Получался какой-то замкнутый круг: все жили через призму их восприятия другими. Здесь я об этом просто не думаю. Живу так, как хочется. Никто не вмешивается в мои дела, им все равно. С одной стороны, это прекрасно, это – свобода, настоящая, внутренняя, а не декларированная. Но с другой стороны, это – острое ощущение одиночества.
Чем еще отличаются американские студенты? (Да, именно американские, потому что, попав в Америку, ты как-то теряешь свою национальность, начинаешь ощущать себя...нет, не американцем, но жителем Америки). В Америке у студентов очень ценится яркая индивидуальность. Интересное выступление на семинаре, нестандартная работа – о, это cool. Впервые я это почувствовал еще в Киеве, когда знакомился с образцами мотивационных писем, признанных лучшими. Один парень написал какой-то фантастический бред: вроде он – инопланетянин, и его «засылают» в американский колледж для выведывания секретов американского образования... Письмо получило наивысший балл, а его автор прошел на «финансовую помощь» в довольно крутой колледж.
А вообще-то, американские студенты в нашем колледже далеко не яркие личности. За все это время я не встретил ни одного американца, с которым можно было бы пообщаться не на обыденные темы. Они, как правило, не слишком-то интеллектуальны. Многие вообще первые в своей семье, кто получает высшее образование. Интересней общаться с нашими, которые приезжают сюда учиться. Здесь это в основном россияне и прибалтийцы. У большинства есть свои идеи, они хотят учиться, работать, стать кем-то. Может, именно из-за того, что все индивидуальности, нет общей тусовки. Так что первое время я чувствовал себя одиноко. А потом встретил Саяку...»
Часть 4. Поэзия
Саяка Яги родилась в маленьком городке неподалеку от Киото. Ее тонкое непроницаемо-приветливое личико носит неуловимый отпечаток надменности – не зря у нее в роду были самураи. Саяка – типичный «неспокойный дух». К своим двадцати двум годам она успела поучиться и поработать в Токио и пройти курсы английского языка в Лондоне. И вот теперь она изучает дизайн в колледже Лейкленд.
Дядя Саяки – известный японский архитектор, чьи проекты реализуются в самых разных уголках мира. И, наверное, взять под крыло племянницу, у которой есть ярко выраженные способности в области дизайна интерьера, было бы естественным. Для нас. Но не для них. И Саяка сама завоевывает себе место под «бизнес-солнцем».
Как они встретились? Как поняли друг друга? Все очень просто – Саяке понравился Дима... И вот уже год они вместе. Где живут? Пока в кампусе, хотя это получается дороже. Но колледж блюдет свои интересы – если съезжаешь с кампуса, с тебя снимают до 50% финансовой помощи.
Дима неприхотлив в еде, а Саяка любит готовить что-нибудь из японской кухни. Зато Дима хочет научить Америку (и Японию, если получится) есть гречневую кашу, даже специально гречку купил в русском магазине в Чикаго.
Они вместе путешествуют по стране: Миннеаполис, Бостон, Филадельфия, Чикаго. Этим летом вдвоем приехали в Киев, наделав немало переполоху в Диминой семье. Я рассматриваю киевские фотографии Саяки и в очередной раз поражаюсь красоте родного города, увиденного чужим, молодым и непредвзятым взглядом.
А откровенный и разговорчивый Дима становится просто Штирлицем, как только я пытаюсь что-то выведать о них с Саякой. Он деликатно намекает, что пора заканчивать интервью...
Часть 5. Выводы
На улице стемнело окончательно. Пора прощаться. И напоследок я задаю Диме вопрос, который давно крутится у меня на языке: «Скажи, ты вернешься домой?» – «Домой?», – растеряно переспрашивает он, и я получаю ответ...
Мы прощаемся. Дима мчится к родителям, друзьям. Он хочет прочитать все новые книги, которые вышли в его отсутствие, встретиться со старыми друзьями, обойти все новые закоулочки Киева. А потом...
Я вспоминаю другой разговор на похожую тему. Тогда бывшая киевская девочка, которая сейчас заканчивает американский колледж, на мой вопрос ответила с обезоруживающей прямотой: «Знаете, когда я жила в Киеве, я часто ездила к бабушке в село. Там классно, но жить и работать нужно в Киеве, правда? Вот так и с Америкой». Так, значит, мы – село в общемировом масштабе? Ох, уж эти юные максималисты! Да нет, и мы – не село, и Америка не пуп мирозданья. Поэтому пусть едут: смотрят, учатся, сравнивают. Если птицу выпустить – давай, лети из гнезда! – она когда-нибудь обязательно захочет вернуться.
Екатерина ПРОВОЗИНА.
|
