Любой зверек, будь он последний гад, насильной смене родины не радМое увлечение живой контрабандой началось с игуаны. Эту зеленую ящерицу я купил в иерусалимском зоомагазине, на улице Бен-Иуды. Это было очень глупо по двум причинам. Во-первых, в Израиле мне предстояло пробыть еще пять дней и номер вифлеемского отеля – не лучшее место для домашнего зоопарка. А во-вторых, на живую тварь, вывозимую из одного государства и ввозимую в другое, необходимо иметь пару-тройку справок для нормального прохождения таможни. 31/7/2002 
Справок таких, естественно, у меня не было, зато была страсть к экзотически животным. Поэтому я купил эту ящерицу за 30 шекелей, на глазах изумленной продавщицы сунул ее себе под майку и ушел. Если бы «моссадовские» проверяющие были чуть внимательнее, для нас обоих это кончилось бы плачевно.
Игуанский террорист
У меня есть привычка – в любом новом городе обязательно побывать в зоомагазине. Это, конечно, блажь, но в жизни любого человека есть место для блажи, чтобы не было потом мучительно стыдно за бесцельно прожитые годы. Из Москвы я привез причудливого аксолотля, из Мюнхена – паука-птицееда, из Варшавы – тропическую ящерку анолиса. Все они мирно живут у меня дома, напоминая о городах, в которых были куплены. Когда я возвращаюсь домой, дети уже ждут, что вот сейчас папа вытащит из кармана что-нибудь живое и необычное. И не очень задумываются о том, что их папа – контрабандист.
Когда в Израиле я увидел перелетающих с березы на березу попугаев, мне, конечно, захотелось привезти кого-нибудь и отсюда. Но ловить попугаев было некогда и при первом удобном случае я отправился в современную часть Иерусалима искать зоомагазин.
Улица Бен-Иуды – это иерусалимский Арбат. Машины здесь не ездят, на скамейках под фонарями молодежь пьет пиво и колу, кто-то играет на барабанах, а наша пожилая соотечественница поет русские частушки, аккомпанируя себе на гармошке. Солдаты и солдатки едят хот-доги, пристраивая к стульям автоматы, с которыми не расстаются даже в увольнении.
До недавней вспышки терроризма люди чувствовали себя здесь вполне безопасно. Туристы бредут от витрины к витрине, разглядывая поддельный антиквариат и майки с эмблемами различных родов войск израильской армии. Но больше всего на улице Бен-Иуды художественных салонов с картинами, семисвечниками, иерихонским голубым стеклом и бедуинскими деревянными статуэтками. Туда я и устремился.
Не зная иврита, в Иерусалиме вполне можно прожить. Хватит русского и пятидесяти английских слов, случайно застрявших в памяти из школьного курса. Выяснить у молодой продавщицы, где находится «зоо», особого труда не составило; на всякий случай она даже написала мне его адрес на иврите. Забавными буквами справа налево. На углу улиц Бен-Иуды и еще какого-то «бен» оказался не один зоомагазин, а целых три. Мне нужно было спешить, – пятница приближалась к полудню, через каких-то пару часов все лавочки закроются и опустеют улицы – начнется шабат, время покоя, когда торговля не уместна.
В зоомагазине, как и положено, клетки громоздились друг на друге, в них что-то пищало и скреблось, пыталось петь и хлопало крыльями. Цены кусались: александрийский попугай, собратья которого летали на улице, стоил около $300; мордатые шиншиллы, похожие на смесь персидского кота и тушканчика, – и того больше. Но в углу, в небольшом террариуме грелась под лампой ярко-зеленая ящерица.
Продавщица объяснила мне, что это молодая игуана, пол которой по молодости еще не определим, что она вегетарианка, ест салат, морковку и яблоки и очень любит, когда ей чешут голову. Только в Киеве я узнал, что милая вегетарианка салату-шпинату предпочитает живого мышонка, действительно любит, когда ей чешут голову, но при случае может весьма чувствительно долбануть хвостом. Но самое главное – моя игуана, оказавшаяся самцом, в зрелом возрасте достигает длины 180 сантиметров. Жене, естественно, я об этом не сказал.
Был февраль, двадцати градусов тепла моей ящерице не хватало, и она мирно грелась у меня под рубашкой, вовсе не пытаясь выбраться в израильскую «стужу». Жил я недалеко от Иерусалима, в Вифлееме (или по-местному в Бэйт-Лэхэме). Город, в котором родился Христос, ныне принадлежал Палестине, и со стены в холле гостиницы посетителям зловеще улыбался лучший друг Советского Союза Ясир Арафат.
Передо мной стояла нелегкая задача – найти в номере отеля помещение для ящерицы. Походный террариум получился из корзины для бумаг и воткнутой в нее вниз головой настольной лампы. Ящерица грелась под лампочкой и внимательно косилась на меня желтым глазом. Иногда я брал ее с собой на прогулки, и она мирно паслась на травке у стен Старого Иерусалима.
И вот настал день отъезда. В аэропорту, который называется опять-таки Бен, но уже Гурион, боятся террористов, поэтому таможенная процедура отличается строгостью, а допросы аэропортовских «моссадовцев» выматывают любого. Чемоданы отъезжающих просвечивали рентгеном, заставляли открывать, каблуки дамской обуви отдельно прощупывали металлоискателем. К счастью, раздеваться не требовали. Все это время моя игуана сидела под рубашкой, посмеиваясь над таможенниками.
Игуану я благополучно привез домой, и она жила у меня долго и счастливо. Но шутить подобным образом с таможенниками я бы не советовал никому. В Австралии, например, при попытке вывоза местной зверушки вас просто посадят в тюрьму, а во многих других странах животное конфискуют, а вы заплатите приличный штраф и будете занесены в компьютер – как лицо неблагонадежное. И, по большому счету, это правильно. Зообизнес – вещь жестокая.
Большие живые деньги
Глядя на бабушку, торгующую хомячками, вы вряд ли согласитесь с тем, что зообизнес приносит прибыль, занимающую место между продажей оружием и наркоторговлей. И тем не менее – это так. Миллионы растений и животных ежегодно развозятся по всему миру для обеспечения потребностей зоомагазинов и торговли декоративной растительностью. Предприимчивые украинцы ввозят в страну тысячи среднеазиатских черепах, попугаев, обезьян, змей и ящериц, а вывозят – щеглов, ястребов и прочих птиц, высоко ценимых на востоке.
Впрочем, гораздо выгоднее именно вывозить. И здесь, как и в наркоторговле, Украина исполняет роль транзитной страны. Именно через нашу территорию вывозятся в США, Японию и страны Западной Европы огромные количества тех же черепах, которые покупаются в среднеазиатских республиках по доллару за штуку, а продаются в Штатах уже по сотне за экземпляр.
Не менее выгоден импорт из Украины местных саламандр, квакш или жерлянок. У нас они стоят копейки, на западе – полноценные доллары или евро. В той же Германии средний немец может захотеть развести у себя в бассейне возле дома болотных черепах. Однако местные виды ловить и содержать в неволе ему не позволят природоохранные организации. И немцу приходится идти в зоомагазин и за серьезные деньги покупать наших черепах.
Огромный сегмент зообизнеса составляет торговля дериватами – выжимками или иными формами животного и растительного сырья для традиционной китайской медицины. Рог носорога, усы тигра, желчь медведя, рога сайгака – все эти китайские варианты виагры ценятся достаточно дорого, что приводит к массовому браконьерству.
С легкой руки Сергея Мавроди народ бросился коллекционировать бабочек, и несчастные насекомые оказались на грани уничтожения. Цены на коммерческие виды насекомых, распространенных в странах СНГ, колеблются от $1-2 до $80-100; стоимость недавно **описанных или труднодоступных видов может достигать и $300. Общий же годовой объем изъятия коммерческих видов насекомых на территории бывшего СССР по приблизительным экспертным оценкам составляет около одного миллиона долларов. Все эти сделки производятся незаконно, посредством контрабанды.
Еще в 1976 году СССР присоединился к конвенции СИТЕС, которая запрещает торговлю одними видами диких животных и растений и регулирует торговлю другими. С 1992 года Украина стала стороной СИТЕС, однако до сих пор является зоной свободной деятельности браконьеров и контрабандистов.
Чем опасен бесконтрольный ввоз животных? Помимо ущерба, наносимого природе, чрезвычайно тревожно то, что экзотические животные являются переносчиками весьма опасных заболеваний. К примеру, обезьянка, которую сажает вам на плечо предприимчивый фотограф на улице, запросто может оказаться переносчиком СПИДа или лихорадки Эбола. Один небольшой укус – и вы уже почти Фредди Меркьюри! А чрезвычайно эффектный австралийский зверь панголин, напоминающий гигантскую сосновую шишку – стойкий переносчик проказы. Безобидные черепахи могут оказаться переносчиками сальмонеллеза, а умница попугай – орнитоза.
Читайте продолжение статьи:
Любой зверек, будь он последний гад, насильной смене родины не рад – 2
Святослав РЕЧИНСКИЙ.
|
