ТЕПЛОЕ МЕСТЕЧКО – 2Теперь у меня несколько килограммов фототехники и бесконечные задания по цветной и черно-белой фотографии, композиции и дизайну, освещению, печати, зонной системе, фотографии в смешанных техниках и прочая, прочая, прочая... что, следует заметить, не лучшим образом отражается на трудовой деятельности корреспондента «Заграницы». 15/6/2002 Читайте начало статьи:
ТЕПЛОЕ МЕСТЕЧКО
На факультете фотографии вполне честно пытаются готовить – страшно выговорить – профессионалов; студентам – опять-таки страшно выговорить – совершенно бесплатно (!) позволяют пользоваться лабораториями с оборудованием, самостоятельная покупка которого начинающему фотографу не по карману.
Собственно, это и есть главное свойство американского ПТУ – по части технического оснащения оно опережает лучшие украинские (и не только) вузы. В этом богатстве силен элемент иррационального. Понятно, например, почему в ПТУ так много компьютерных лабораторий и почему в библиотеке бесплатный Интернет для всех – незнакомый с «умным железом» человек в Калифорнии может в лучшем случае убирать подсобные помещения.
Но вот зачем небогатый муниципальный колледж тратит немалые деньги на содержание художественных мастерских или музыкальных классов? На пропитание реальней заработать не дилетантским рисованием, а профессиональным мытьем тарелок в ресторане. Искусство, как нас учила школа, есть атрибут области надстройки, а надстройка, как учит жизнь, есть непозволительная для обязанного заботиться о пропитании пролетария роскошь. То, что является из-за стен арт-мастерских на выставочные стенды в холлах колледжа – акварели с тяжеловесными несчастными натурщицами, керамические тарелки и горшки, рукодельные книги, аппликации, смешные куклы – не может, за редкими исключениями, быть проданным.
И все-таки, вопреки этим прагматическим соображениям, колледж продолжает тратиться не только на художественные материалы, но и на лекции специально приглашенных знаменитостей, кой-чего добившихся в своем ремесле.
С месяц назад в «Нью-Йоркере» появилась статья, автор которой озаботился тем же, чем и я нынче: почему это в Штатах так охотно дотируются всевозможные арт-школы и арт-факультеты, не слишком талантливые выпускники которых часто оказываются не у дел и работают не по специальности? Выяснилось, что большинство этих заведений было создано в годы, когда американские солдаты возвращались с войн – сначала со второй мировой, потом с вьетнамской. Вероятно, им надо было научиться сублимировать впечатления – вполне резонно предполагает автор статьи, – чтобы оправиться от пережитого шока. Рискну развить мысль автора, чтобы объяснить долгожительство и нынешнюю популярность арт-школ: даже в такой «доброй» стране, как Штаты, за материалом для сублимации не обязательно ходить на войну.
Еще любопытней то, что «область ненужного», которую считается возможным культивировать в располагающем ограниченными средствами государственном колледже, искусством не ограничивается. Если что и поразит человека с опытом учебы в Украине так же сильно, как техническое оснащение ПТУшной пятиэтажной библиотеки, так это список предметов, которым тут обучают.
Ну английский, китайский, японский, русский, химия с историей и журналистика с геологией – это ладно. Операционная система UNIX – как же без нее. Ну океанография, история искусства – подумаешь, удивили. А вот как насчет танца живота или «Gay, Lesbian and Bisexual Studies» (о чем это, мама?), или йоги, например, или «Политики сексуального насилия», или икебаны?
И все это под одной – точнее, несколькими десятками – крыш: колледж рассредоточен по всему городу, всего 12 кампусов. На непросвещенный сторонний взгляд, разнообразие преподаваемых предметов попахивает безумием. По всему, ПТУшные электрики должны бы медитировать на неисправные розетки, а океанографы – заводить противоестественные отношения с исследуемыми осьминогами. Однако ничего такого не происходит: электрики чинят и уходят, осьминоги обыденно гибнут под ножами поваров, старательные ПТУшники становятся электриками и поварами или переводятся в университеты, а не очень старательные – пытаются стараться.
Учиться в колледже можно долго. Знакомая никарагуанка Мария Моралес учится уже четыре года, готовится в университет. У нее предметы трудные – японский и английский. Мария хочет быть японистом, а в школе училась так себе. Зато хайку пишет, правда, на английском. Америка – страна больших возможностей.
И все-таки, разве станет серьезный человек, готовящийся в юристы, записываться на курсы хорового пения? Зачем программистам икебана? Для кого придуманы все эти нелепые курсы? Заунывная и утомительная ирония, с которой я задаю этот вопрос, выдает во мне гражданина страны, где люди расходуют все свои силы на борьбу за выживание. Мы привыкли к тому, что учеба – это способ облегчить добычу пропитания («будешь плохо учиться – пойдешь на ферму коров доить» – ругали за «четверки» мою деревенскую кузину).
Конечно, все страны мира в этом смысле более-менее одинаковы, с той лишь разницей, что в Штатах, для того чтобы не помереть с голоду, в «крысиной гонке» (как называют тут карьерные игры) участвовать не обязательно. Человек может зарабатывать очень мало – ровно столько, чтоб платить за жилье, одежду еду – и проводить три свободных вечера в неделю в художественной мастерской или с серьезным лицом слушать лекцию о глобальном потеплении просто потому, что ему интереснее заниматься этим, чем заколачивать большие деньги.
Кроме того, в этой стране близко к сердцу принимают максиму «учиться никогда не поздно». На лекциях по истории искусства, которые читает доктор соответствующих наук с благородной фамилией Шереметьефф, половину аудитории составляют трогательные седовласые старушки. На переменке между полупарами они обмениваются осторожными замечаниями о Караваджо и рецептами приготовления трески в кунжуте.
Двум из пятнадцати моих однокурсников по фотоделу – далеко за 60. Они не пропускают занятий, тщательно и вовремя выполняют домашние задания и очень недовольны, когда получают четверки. Некоторые предметы, вроде цветоводства или кулинарии, специально рассчитаны на то, что их будут посещать среднего возраста домохозяйки, стремящиеся повысить квалификацию.
Американское ПТУ принимает под бетонное крыло всякого. Как богадельня. Сравнение не обидное, поскольку акцентирует чуждое отечественной системе образования свойство – человечность. Если моя мама лет в семьдесят запишется на курсы японской каллиграфии, я и не подумаю над ней смеяться. Нашлись бы курсы...
«Америка – страна больших возможностей» – думаю я, рассматривая сооружение начинающего керамиста, пожилого мексиканца Хьюго: трех черных тетенек, поддерживающих головами небольшую плошку. В плошке Хьюго будет хранить соль или варенье. Или просто поставит ее на каминной полке. Красиво.
Анжелика ХИЖНЯЯ,
Сан-Франциско, США.
|
