Ушли в народ и не вернулисьНорвежская монархия может не дожить до предстоящего в 2005 году своего столетнего юбилея. Эксперимент по модернизации старинного института власти терпит крах – королевская семья стала настолько близка к народу, что народ больше не видит смысла в ее существовании. 1/6/2002 Впервые главный праздник Норвегии – День конституции – омрачен скандалом. 17 мая на балконе дворца не появится старшая дочь короля Харальда V, бывшая принцесса Марта-Луиза. Причиной тому стал ее роман со скандально известным норвежским писателем Ари Беном. Ради него королевская дочь официально отказалась от титула принцессы. Может показаться, что это всего лишь очередная семейная драма, на которые столь богата новейшая история монархических домов Европы. На деле все куда сложнее.
Скандал вокруг экс-принцессы – яркая иллюстрация краха модели так называемой народной монархии, родиной которой как раз и является Норвегия. Потеря народных симпатий выглядит для норвежской королевской семьи поистине угрожающей. Сегодня рейтинг правящей династии не превышает 45%. В то время как до начала брачных перипетий кронпринца Хокона и его сестры Марты-Луизы уровень народной любви зашкаливал за 90%. В случае объявления референдума о форме правления (что весьма вероятно) более половины избирателей, согласно опросам, собираются голосовать за республику.
Народная, монархическая...
Норвегия не случайно стала родиной эксперимента по модернизации древнего института монархии. Веками связанная унией то с Данией, то со Швецией, она не имела современной монархической традиции. После обретения независимости Норвегия стала королевством – таким был выбор, сделанный на референдуме в 1905 году. Впрочем, королем избрали отнюдь не простолюдина, а представителя датской династии Глюксбургов Карла, принявшего имя Хокон VII. Монархическая история начиналась с чистого листа. Королевская семья воспользовалась предоставленным шансом в полной мере. Вот только с хождением в народ ее представители, похоже, переборщили.
Изначальный замысел был благим: народность монархии предполагала, что члены королевской семьи должны блюсти скромность, не выставлять богатство и роскошь напоказ и вообще стремиться быть ближе к своим подданным. Причем это не возбранялось даже и в личной жизни. Именно в Норвегии произошел первый в современной истории королевский мезальянс со счастливым концом. В отличие от других стран, где женитьба на женщинах простого звания оборачивалась для королей потерей титула, нынешний норвежский король Харальд V совместил любовь с долгом. В 1968 году он женился на дочери конторского служащего и сделал ее королевой Соней. Норвежская Золушка №1 сумела доказать своим недоброжелателям: стать королевой можно и без аристократической родословной.
Больше того, пример Харольда и Сони оказался заразительным. Вслед за норвежцем Харальдом швед Карл XVI Густав также отважился привести во дворец свою Золушку. Его женой и королевой Швеции стала красавица-немка Сильвия Зоммерлат. Будущий король познакомился с ней, когда она работала переводчицей на Олимпиаде в Мюнхене. И этот матримониальный эксперимент прошел для монархии на ура. Сегодня Сильвия популярна среди шведов едва ли не больше, чем сам король.
В общем, к тому времени, как в 1995 году женой датского принца Иоахима стала полукитаянка-полуавстралийка Александра Мэнли, отсутствие голубой крови у новых членов королевских семей уже никого не удивляло. Более того, появление все новых и новых народных принцесс воспринималось жителями народных королевств как проявление современности и жизнеспособности монархии. В феврале этого года супругой наследника престола Нидерландов Виллема-Александера стала аргентинка Максима Зоррегуета.
Поветрия не избежал даже бастион монархического традиционализма – Великобритания. Согласно данным соцопросов, более 50% британских подданных полагает, что наследнику престола принцу Чарльзу следовало бы жениться на своей любовнице Камилле Паркер-Боулз. Но британский консерватизм пока не сдает позиции. Камилла все-таки аристократка, хотя и не королевских кровей. Кроме того, большинство британцев, выступая за то, чтобы Чарльз устроил свою личную жизнь, в то же время отказывает его избраннице в праве на титул королевы после того, как наследный принц займет престол.
Королева Елизавета II призывам допустить мезальянс наследника трона и вообще реформировать британскую монархию по скандинавско-голландскому образцу не поддается. И, как показывает опыт Норвегии, правильно делает. Ибо то, что сначала воспринимается подданными как трогательная демонстрация демократизма и доступности коронованных особ, оборачивается полным крушением мифа об их изначальной избранности. Когда в дело вступают папарацци и скандальная хроника, троны начинают шататься. В чем, кстати, имел возможность убедиться даже «ненародный» принц Чарльз.
Читайте продолжение статьи:
Ушли в народ и не вернулись – 2
Светлана ПАНКРАТОВА,
Осло – Стокгольм.
|
