Чудеса немецкой медициныПри Союзе нам было твердо известно, что советская медицина творит чудеса. Нет, я имею в виду не моего отдельно взятого участкового врача, пишущего диагноз «аппендицит» с двумя ошибками (притом, что никакого аппендицита и в помине не было), и не медсестру в больнице, всаживающую иголку насквозь через вену, а вообще всю медицину в целом. 22/5/2002 
Это знание вселяло уверенность, давало надежду и, вполне вероятно, в некотором роде способствовало выздоровлению... Но вот мы на чужбине, здесь другая система здравоохранения, другие врачи, вообще другая медицина – как разобраться?
Есть ли инфаркт?
Приехали мы в Германию, прожили в Мюнхене две недели, и тут у моей мамы в двенадцатом часу ночи заболело сердце. Что делать? Катастрофа – живем в снятом на месяц домике, прописаны совсем в другом месте, денег нет, медицинская страховка отсутствует (более того, вообще смутно представляем, что это такое), постоянного вида на жительство нет, по-немецки не говорим, телефона «скорой помощи» не знаем.
Пришлось звонить друзьям на ночь глядя. Забавно, но они, прожившие в Германии почти двадцать лет, тоже растерялись. После долгого и бестолкового обсуждения, нужна ли страховка при вызове «скорой помощи», решили все-таки ее вызвать, потому как деваться некуда – сердце, чай, не пятка, вдруг инфаркт, а там уж, будь что будет.
Минут через десять после звонка издали донеслось жуткое завывание, нараставшее с каждой секундой, и к забору причалил яркий инопланетный корабль, сверкающий разноцветными огнями. Из него выскочили две дюжие белокурые бестии, нагруженные какими-то блестящими ящиками, и бегом бросились в дом. Они развернули свою аппаратуру и с дикой скоростью опутали маму проводами. Что-то попищало, позвенело, провода распутали обратно, и начался ужас безъязыковой коммуникации.
Мой муж на своем еле-еле английском, подкрепляя его усиленной жестикуляцией, выяснил-таки через полчаса, что инфаркта у нас нет и вообще нет ничего опасного, но еще чего-то, очевидно важного, что пытались втемяшить ему бестии, он так и не понял, как не понял и того, подлежит ли оплате вызов «скорой помощи». Космический корабль, уже совершенно бесшумно, отправился восвояси, маме, естественно, резко стало лучше, и мы начали собираться ко сну.
Говорите по-русски!
Когда я была в душе, раздался звонок у калитки. Муж выбежал наружу, и через минуту я услышала голоса в прихожей. Полуодетая выскочила из ванной и обнаружила красивую импозантную даму средних лет, терпеливо выслушивающую английские заикания мужа.
– Пойди оденься, – прошипел он мне почти беззвучно.
Красавица просияла и промолвила на хорошем русском языке с симпатичным акцентом:
– Вы русские? Так что же мы мучаемся – говорите по-русски!
Фрау доктор Хутцель – так звалась дама – оказалась дежурным врачом, которого, убедившись в нашей некоммуникабельности, вызвали ребята из «скорой». (К слову сказать, платить за вызов, как и за визит врача, нам так и не пришлось.) На поясе у нее висел доселе не виданный нами прибор, оказавшийся пейджером – чтобы немедленно реагировать на вызовы. Русский язык она выучила еще в юности, читая со словарем «Подростка», и питала ко всему русскому (в том числе и к русским евреям) неодолимую слабость.
Она осмотрела маму, померила давление, заглянула в зрачки и скормила ей две микроскопические горошинки, от которых мама, проспав двенадцать часов, проснулась необыкновенно свежей и бодрой.
C тех пор много лет, до маминой смерти, она была не только ее лечащим врачом, но и близкой подругой, и помощницей, и советчицей (по-русски!) во всех, не только медицинских, делах. Фрау Хутцель была специалистом по иглоукалыванию, лечила акупунктурой чуть не все болезни – и, надо сказать, несмотря на весь мой скепсис по отношению к нетрадиционной медицине, довольно успешно.
Меня же она лечить отказалась. После того, как я уклонилась от курса иглоукалывания «против курения», она заявила, что человека, который лелеет свои пороки, не сделаешь здоровым против его воли, и отправила меня к своему однокурснику, доктору Фаулю. Пожалуй, это была моя самая большая удача в Германии по отношению к моему хлипкому здоровью.
Доктор Фауль
Практика доктора Фауля перешла к нему от отца – старый дом, старая мебель, старые фотографии на стенах. И внешне доктор напоминал старого земского врача. Методы его казались допотопными – выстукивал, выслушивал, щупал, мял, приглядывался по полчаса. «А что это вы сегодня бледненькая?» О, Господи, да я же без косметики сегодня – как это он заметил?!
Если что-нибудь нестрашное, норовил прописать лечебный чай, капельки растительные, но, если доходило до серьезного, тут же подключал все новейшие методы исследования, самую современную фармакопею. Впрочем, последнюю с оглядкой: были лекарства, которым он не доверял, несмотря на звонкую рекламу, и тогда – баста, не допросишься.
Он сам знал, чем лечить. Язву с двадцатилетним стажем уволил из моего организма за три недели – уж не знаю, как он подобрал именно для моей заразы смертельный антибиотик, только с тех пор я о ней и думать забыла. Хронический бронхит курильщика вылечить начисто, конечно, невозможно, но с тех пор, как я попала к Фаулю в пациенты, задыхаться от кашля, как прежде, не приходится. Давление каким-то образом наладил, боли в спине укротил...
Отличный был врач, что и говорить, и когда он в прошлом году ушел на пенсию, и я, и все мои друзья, которых я, разумеется, давно к нему сосватала, словно осиротели. На своего нынешнего домашнего доктора я, вроде бы, не в обиде, а все-таки не то...
Читайте продолжение статьи:
Чудеса немецкой медицины – 2
Ирина СТЕКОЛ.
|
