Лондонское зазеркалье - 2
3/5/2002 Миллениум и вороны – Millennium and the Ravens
Пресловутый миллениум сыграл с Лондоном злую шутку. Такое впечатление, что в один несчастный день – возможно, этот день был связан с леди Ди, ее разводом, жениховством с Аль-Фаедом или их смертью – у британской короны появился комплекс. Во всяком случае, я представляю себе это как звонкий голос обворожительной леди Ди, зазвучавший во всех лучах, расходящихся от короны: «Британия – консервативна. Британия отстала от жизни, чопорная и пресная, в котелках и с тросточками, она не войдет в свободный от условностей, глобализированный, электронный и стеклометаллический XXI век».
На протяжении всей скандальной истории я сочувствовала принцессе-диссидентке, как и ее предшественнику, королю-диссиденту Эдуарду VIII. Даже случилось познакомиться с ней, когда она приезжала в Москву в 1995 году, а в ее гибели внутренне обвинила британскую корону, душительницу живых человеческих чувств. Путешествие в Лондон кардинально изменило мое суждение, навеянное чтением свободолюбивой французской прессы и собственным опытом жизни в несвободной стране. Я оценила это упорство в незыблемости, ощутила, просто на глаз, как немой чужеземец (по-английски не говорю), ногами и глазами за ежедневные 12 часов пешего хода вживавшийся в город.
В Вестминстерском аббатстве похоронены почти все члены королевской фамилии, а также Шекспир, Черчилль, Гендель, Диккенс, Дилан Томас, Оден, Китс... Там – трон, где короновали всех королевских особ, кроме Эдуарда V и Эдуарда VIII. Случайность? Если учесть, что Эдуарда V Ричард III порешил, когда тот был 13-летним мальчиком, а Эдуард VIII отрекся, получается провидение. Король и королева – не просто люди, они дали обет, посвятили себя служению, поклялись Богу и подданным. Они лишь приложение к короне, символу, который незримо, но определенно, как и высшая сила, не дает пасть и распасться конгломерату людей, домов, садов и украшающих их предметов под названием Великобритания. Елизавета II выезжает в карете.
Не на велосипеде же среди простых, в смысле свободных от миссии, смертных ездить той, которая несет тяжкий груз (тяжесть корон, выставленных в Тауэре, можно оценить на глаз) ответственности за вверенный окоем – как минимум, фактом своего существования. Отступить – это предать. Нарушение в данном случае означает разрушение, а не личную свободу. Не должно быть у королевской особы личного. Королева – Алиса в зазеркалье: нас тут много, а она там одна, и нам не понять, что за эльфы прячутся в королевских садах, что за красный лев и белый единорог сторожат корону.
Кстати, в Лондоне много названий, подобных этому символу власти (как и вся британская история – это «Англия и...»): пабы «Карета и Лошадь», элитный продовольственный магазин Fortnun and Mason на улице Пикадилли, где я провела единственный правильный файф-о'клок: чай, молоко, специальная булочка scoan, мармелад. Но мне не удалось правильно помыть руки или вымыться: в Англии практически отсутствуют смесители, поэтому надо открыть два отдельных крана, с горячей и холодной водой, заткнуть пробкой раковину или ванну и там полоскаться.
Может, это и неудобно (или непривычно), но такова традиция. Как и мешок с овечьей шерстью, бархатный, похожий на топчан, сидя на котором, и по сей день ведет заседания спикер Палаты лордов в своем парике. Когда создавалась Палата лордов, овечья шерсть была «золотовалютным резервом», потому на ней и сидел спикер.
А теперь – кто ж знает, что теперь, не сиюминутно, а в конце концов, останется твердой валютой: доллар, золото, бриллианты, а может быть, вода или та же овечья шерсть, которая греет ничуть не хуже, чем встарь, а разговоры о глобальном потеплении только нагнали в этом году невиданные холода на теплые страны, оставив Лондону его традиционную промозглость.
Так почему надо было снимать котелки? Говорят, десять лет назад их было еще много, три года назад они встречались изредка, сегодня нет ни одного. Зачем тот самый звонкий внутренний голос заставил англичан построить бездарные «ультрасовременные» сооружения? Мост миллениума, который открыли и закрыли немедленно, оказался невынослив плюс к тому, что уродлив, Миллениум-холл – стеклянная полусфера с оранжевыми рогами, похожими на подъемные краны.
На него потратили полтора миллиарда фунтов, а теперь не знают, что с ним делать, а пока там торговый центр. Думают сносить, ибо никак этот череп инопланетянина не вяжется с прочей архитектурой – потрясающей, скромной и величественной, красно-черного кирпича с белыми воротничками окон, светло-серого камня, с башнями и шпилями. И такое ладное небоскребистое City или City of London, где есть здание и Ренцо Пьяно, итальянского архитектора, который строил Центр Помпиду в Париже, Потсдамерплац в Берлине, Прозрачный мяч в Генуе. Здесь это здание всемирно известной страховой компании Lloyd.
Сити со всех сторон охраняют драконы. Древний собор св. Павла тоже в Сити. Но здесь все правильно – это деловой центр, здания сплошных офисов. После работы все разбегаются по двум мостам, каждый из которых ведет к вокзалу, потому что у многих собственные дома в Большом Лондоне, в близком пригороде, как мы бы сказали, а некоторые живут и в City of Westminster, второй, старой части города. С работы по пешеходному мосту «Миллениум» клерк или бизнесмен мог бы попасть из своего офиса прямо в театр Globe, бывший, а ныне мемориальный шекспировский.
А был ли Шекспир? Этого не знают даже вороны, живущие в Тауэре, поскольку живут всего триста лет, а произведения под маркой «Шекспир» писались раньше. Но воронам не даст исчезнуть никакой, даже самый пронзительный, писклявый, скрипучий и невыносимый внутренний голос. «Крикнул ворон: nevermore», если кто помнит знаменитое стихотворение Эдгара По.
Чарльз II Стюарт (по-русски прозванный Карлом II), король Англии, Шотландии и Ирландии, был самым «страстотерпным» из британских королей: его отца сверг и казнил Кромвель (Commonwealth-1, XVII век, короткий период установления республики в Англии), ему пришлось скрываться во Франции и Нидерландах. А в это время бушевала чума и произошел лондонский пожар 1666 года, уничтоживший все, что доступно пламени. Тогда парламент, уволенный Кромвелем, восстановил монархию. При Чарльзе II родились политические партии: тори и виги.
Неудивительно, что в эти ужасные времена Чарльз II внял полученному предсказанию: ему сообщили, что если из Тауэра исчезнут вороны, падет английская монархия. И он отдал распоряжение, чтобы в Тауэре вороны оставались всегда. И они остались. Когда я входила в Белую башню Тауэра, один, стороживший вход на перилах, смотрел на меня внимательно и как бы оценивающе: друг или враг, а другой пронзительно кричал неподалеку: «Nevermore, nevermore».
Я бывала в Бельгии, Люксембурге, Нидерландах, Испании, Монако, но это все монархии условные, потому что нет там десятивековых традиций, зданий, пантеонов, и никто не сидит на мешке с овечьей шерстью, нет непрерывной истории, из которой не вычеркнута ни одна строка, нет первородства, нет точки отсчета.
Продолжение следует.
Татьяна ЩЕРБИНА.
|
