Шварцуха – 3«Пуцать» по-черному, «шварцевать», «чернить»... Эти странные глаголы одни из первых перестают резать нам слух в Германии. Просто таковы реалии эмигрантской жизни. Ведь многие из нас, если ни каждый, прошли здесь боевое крещение через «черный нэбен-джоб». От профессоров известных отечественных вузов, до простых доярок из далеких селений. 22/4/2002 Окончание. Начало см. в «Загранице» №15
Смерть студента Раскольникова
Некоторым, правда, иногда не везет, и они попадаются с поличным контролерам финанцамта, проверяющим с биржи труда, полиции. И тогда – внушительные штрафы, подмоченная репутация, клеймо нелегала. От того о шварцухе в открытую говорить у нас не принято, только в кругу друзей или семьи. Словом, информация не для посторонних. Эта, в общем-то, закрытая тема изобилует сотнями банальных историй, одинаковых, как близнецы. Но и среди них попадаются такие, услышав которые долго не можешь уснуть.
Герману Иванову 30 лет, он работает печатником и живет в городке Ляймен, известном Европе как родина звезды-теннисиста Бориса Беккера. Местечко воистину патриархальное: маленький, уютный, он раскинулся в долине у невысоких гор. В нем две автозаправки, узкие тихие улочки, старики, которые здороваются на этих улочках с каждым прохожим.
– И занесло меня в такую глухомань! – сокрушается Герман.
Он, столичный житель, 2 года назад приехавший в Германию, все еще не может отвыкнуть от былых архитектурных размахов. Ему все еще не достает стреловидных высоток и людской толчеи.
– Ну так поезжай в Берлин или Гамбург, – советуют близкие.
– Ага, ждут меня там.
И Герман прав, его действительно там не ждут. Его не ждут нигде. Да и здесь, в Ляймене, он никому не нужен. Приехал по инерции, потому что едут сейчас все.
Ему повезло. Он как-то сразу нашел работу – 2.500 чистыми. Но интеллигентный Герман решил, это не предел.
«Если есть возможность подработать, всегда ее использую. Уберштунды, вохенэнды... Пашу, как лошадь. Шварцуха не исключение. Повидал разные варианты, побывал в непростых ситуациях.
Однажды спускаюсь на склад за бумагой. Слышу, в бойлерной вода капает. Дернул дверь – закрыта. Я поднялся наверх, сказал шефу. Он не в курсе, говорит, звони хаузмайстеру.
Была суббота, и старик Больце появился на новенькой «Вольво» через час. В белых отутюженных брюках, пахнущий одеколоном, он открыл железную дверь в бойлерную: «О, шайсе!». Вода стоит почти по щиколотку – одна из труб дала течь. Дедушка Больце пулей умчался к шефу наверх (и откуда только прыть взялась!) и слезно стал выпрашивать себе помощника, чтобы воду побыстрее откачать.
Шеф, добрая душа, отказать не посмел, и вот я уже в подвале черпаю ведрами мутную жидкость. Рядом Больце вертится, пытается гидронасос подключить.
Общими усилиями, часа через полтора, осушили мы котельную, заодно я в ней порядок навел. Мои старания не остались незамеченными – дедушка Больце вручил стомарочную купюру и как-то загадочно на меня поглядел. Так обычно ребенок смотрит на большого незнакомого жука.
– Э-э, герр Герман, можете вы поработаете вместо меня хаузмайстером? Скоро с женой уеду в урлауб. Неаполь, Флоренция... На три недели. Но кому-то нужно за всем смотреть. А я еще работаю в соседнем жилом доме. Сейчас вам все покажу.
– Могу, конечно, – решил не отпускать я удачу, а про себя успел подумать, во дед дает! Новая «Вольво», путешествие в Италию. Ни с молодой ли женой? Как позднее выяснилось, с женой, но она была младше его всего на 5 лет.
– Нет проблем, – продолжил я. – Но без «анмельдунга» и оплата наличными. 15 марок в час.
Почему я не попросил 20 марок или 25, до сих пор не пойму. Ведь на поверку дедушка Больце оказался очень щедрым стариком. На наш договор с хаузмайстером шеф посмотрел сквозь пальцы. Мой глубокий поклон! Главное для шефа – основная работа. Касательно бойлерной и всего остального, всегда пожалуйста, но во внеурочное время. Хоть ночью! Да, не перевелись еще на земле немецкой добрые люди!
В роль дворника я вошел достаточно быстро. Более того, чтоб набрать часы, стал выполнять, по словам уехавшего Больце, «необязательную для меня работу» (т. е. мог ее делать, а мог и не делать): мыл подъезды, продавал жильцам жетоны для стиральных машин, подметал тифгараж, менял перегоревшие лампочки, ремонтировал ограждения из нержавеющей стали цены на которое вполне устраивало хозяина. Связь с дедушкой договорились держать через его сына по телефону.
Как-то вожусь с оградой...Внимание! Achtung! Именно возле нее у меня все и началось. То есть началось самое интересное, насколько я теперь понимаю. Так вот, прибиваю штакетину, как вдруг подходит кучерявая мулатка лет 35. Черты лица европейские, глаза веселые, улыбка белая. Так вот, подходит и говорит:
– Вы новый хаузмайстер?
– А что случилось? – спрашиваю.
– Нихтс. Мне нужна помощь. Помогите, пожалуйста, вынести мебель.
Мулатка, или фрау Гайер, занималась куплей-продажей недвижимости, сдавала жилье внаем. В доме дедушки Больце она владела трехкомнатной квартирой на третьем этаже. Жильцы выехали, часть мебели осталась – кухня, прихожая, а новым квартирантам, семье врача, оставшаяся мебель не понравилась. Не пришлась по душе и побелка в ванной. Для фрау Гайер прибавилось хлопот.
– Предлагаю вам работу, – все еще улыбалась светло-кофейная женщина. – Работать будем вместе: разберем прихожую, кухню, вынесем и отвезем в другую квартиру. Потом, где надо, побелим. На это уйдет дня два.
– Двадцать пять марок в час, – вслух оценил я свое время.
– Двадцать две, – поправила меня Гайер.
Я засучил рукава, моментально забыл о заборе у тротуара и приступил к разборке кухни. Так, с какого конца к ней подступиться? Кухня большая – две длинные секции, уткнувшиеся друг в друга буквой Г. Да, люблю это дело – мебель разбирать, потолки белить...Будь оно все неладно!
По ходу работы продолжаю знакомиться с фрау Гайер. Никакая она не мулатка, а эфиопка, замужем за немцем, в Германии лет пятнадцать, давно гражданка страны. На моем лице наигранное изумление:
– Неужели?
Эфиопка всерьез восприняла сказанное и достала немецкий аусвайс.
– Посмотри – здесь я красивая. Фотографировалась 6 лет назад.
Смотрю на фотографию и не верю своим глазам. Ну не могут 6 лет так состарить человека. Не могут!
– Не похожа, да?
– Почему, очень даже. Но возраст...
– Мой муж виноват. Издевается, бьет меня. Он, наверное, скоро придет, сам увидишь (Гайер перешла на «ты»), что это за человек.
Да...Сцены ревности мне только не хватало!
– А полиция? – спрашиваю.
– Они считают его нормальным. Меня не слушают.
Так я и поверил. Мы не в Эфиопии – доказать побои в Германии можно в 95 случаях из ста. Давно бы развелась. Еще бы содержание от мужа получала. Что-то, видимо, ее держит. Что? Ладно, я не психоаналитик, умопомрачительные гонорары за советы не получаю. Мое дело – кухня. Черт, дверца с петель не снимается.
Муж-изверг так и не появился. Есть ли он вообще? Где-то часам к 10 вечера, когда мебель была полностью разобрана, эфиопка съездила на своем «Пассате» в «МакДональдс» за гамбургерами. Под черный чай из термоса они шли превосходно. Мы ужинали в пустом чистом зале, пахло краской, стола и стульев не было, и мы сидели на голом паркете, поджав под себя ноги.
Когда Гайер узнала, откуда я, то обрадовалась, как ребенок:
– О, камрад, кумпель! Только русские наши друзья!
Ну, прям как в военных киноэпопеях! Правда, до поцелуев и букетов цветов дело не дошло. Или пока не дошло?
Продолжение следует.
Эдуард ГЕРОНИМЕ.
|
