ЧТО-ТО С РУЧКОЙ –2Кстати, вам из мэрии, то бишь горсовета, давно звонили? Не звонят что-то, говорите? То-то! А вот профессору Пуорману – моему седому величавому английскому соседу – позванивают, и частенько. О чем говорят? О, с профессором Пуорманом общаться интересно! 1/4/2002 О чем звонят из мэрии
Когда он впервые меня увидел, то вежливо улыбнулся и выпалил: «Роберт Пуорман, Киев – могила, доктор оф философи». Посмотрев на меня, повторил то же самое – но уже медленно и без улыбки. В конце концов, выяснилось, что не такая уж и могила наш Киев, просто славная Могилянка (то есть Киево-Могилянская Академия) сподобилась выписать себе английского специалиста по public relations и маркетингу, который до Могилянки преподавал этот же курс в Вильнюсе, а еще до того – в Москве.
Русские товарищи в свое время начали было учить аглицкого профессора «великому и могучему», потом эстафету приняли литовцы. А вот сейчас Роберт Пуорман величаво декламирует: «Дывлюсь я на нэбо...». Правда, в повседневной жизни это ему мало помогает. И потому, нутром почувствовав мое любопытство и начальные знания английского, соседству со мной доктор Пуорман несказанно обрадовался. Ему, вообще-то, уже крепко за 70, и наши реалии ему в тягость.
С тех пор довольно регулярно на моей двери стали появляться аккуратно приклеенные скотчем записки на английском примерно такого содержания: «Дорогая соседка! Позавчера мне звонили из мэрии и предложили набрать полную ванну воды, что я и поспешил сделать. К сожалению, дальнейших распоряжений пока не поступало. Не будете ли вы так любезны пояснить мне, что следует предпринять дальше?» Викторианская стилистика записок заставляла меня, чертыхаясь, перерывать словарь в поисках древне-джентльменских слов.
Переведя (дословно) послание, я начинала думать над смыслом. Это, стало быть, ему из ЖЭКа звонили – тогда, вроде, воду днем отключали. То есть сообщить ему надо следующее: воду можно спускать! Но сообщить-то это надо по-английски и попытаться объяснить, что все это значит...
Доктор Пуорман пробыл в Киеве один учебный семестр. За это время с моей и общественной помощью он узнал, куда у нас можно выносить мусор, что такое отключение электроэнергии и как действовать, когда неожиданно (без предупреждения из «мэрии») отключают воду (для любопытных поясняю – в таких случаях аборигены нашего дома идут в столовку, что в соседнем дворе, и там, зайдя на кухню с черного хода и выслушав от работников столовой много чего нехорошего, набирают ведро воды). Куда отправился любознательный доктор Пуорман дальше, я не знаю. Собственно говоря, для Иностранного легиона он вполне созрел, помеха – только возраст.
C'est la vie по-украински
А еще живет у нас на седьмом этаже мадам Ноэль – крепкая пятидесятилетняя француженка, бизнес-тренер, работающая по приглашению какого-то киевского бизнес-центра. Русского не знает, украинского – тем более. Зато бодро болтает на английском (что, в принципе, для француженки редкость) и неплохо – на итальянском. Но, как вы сами понимаете, у нас в Киеве это не спасает. Находчивая мадам выучила спасительную фразу: «КРУГ ЛО УNИВЕР, 15, 6, NОЕL ТРЕССАNЖ». Все вместе это должно обозначать ее адрес (дом наш находится на улице Круглоуниверситетской) и фамилию. На всякий случай эта фраза, написанная большими печатными буквами, находится при ней всегда. Так, кстати, мы и познакомились – увидев меня возле лифта, мадам в лучших традициях «людей неместных» просто подсунула мне под нос эту записку.
До поры, до времени мадам этого хватало. Но! В нашем доме посадили консьержку. Вернее, пока поставили будочку, и жэковский слесарь второй день ее стеклит. А будущая консьержка сидит рядом на табуретке – рабочее место, значит, охраняет от возможных конкуренток. С первого взгляда видно – у бабули крепкое общежитское прошлое. Но это нам видно. А во Франции понятие «общежитие» имеет возвышенно-демократическое значение, что-то вроде «эгалитэ, фратернитэ, либертэ».
И вот как-то под вечер возвращаюсь я домой и вижу – впереди, шагов на пять, спешит домой мадам Трессанж. Она заходит в подъезд и, бросив на ходу «бон суар», норовит быстренько к лифту. Но бабуля не дремлет: «Вы куда?» Мадам не реагирует, и бабка кидается наперерез: «Женщина, я вас спрашиваю! Куда пошли?» Мадам понимает, что спрашивают ее, но о чем и почто свободу индивидуума в передвижении ограничивают – непонятно. На всякий случай она выдает свою спасительную фразу. Бабуля в непонятке – какой «круг» и почему «дрыссанж»? И с места не сходит, пытаясь схватить нахалку за рукав.
Пришлось вмешаться, и только после моих пояснений бабушка, злобно урча, отступает. Но тут уж взрывается мадам (где это видано, чтобы жильцов дома ловили как куриц!): «Консьерж! Сэ нон консьерж! Сэ... ля террибль фам!» И, остыв, добавляет с очаровательной улыбкой: «Сэ ля жопа с ручкой!» Причем легко, весело и совершенно без акцента! Слесарь роняет стекло, бабка немеет, а я по инерции пытаюсь перевести «это» почему-то с французского...
Потом, урегулировав международный скандал и попивая кофе на кухоньке у мадам, я выясняю, что мадам по призванию лингвист и с удовольствием учит всякие забавные словечки. А эту миленькую фразу она услышала от соседкиной малой, а добросердечная соседка перевела ее как нечто вроде «смешная попка». И объяснила, что применяют ее тогда, когда ситуация... ну, в общем, блин, такая... Выяснив с грехом пополам у меня подлинный перевод, мадам начинает допытываться, почему на «этом» может быть ручка, и что бы это все значило в аспекте анализа славянской ментальности...
С тех пор прошел месяц. Слесарь куда-то исчез. Бабка сидит в незастекленной будке и злым глазом косится на всех, кто по виду напоминает иностранцев. Но встревать с вопросами опасается. Нас же, родимых, шугает почем зря. А что – нас много, пока всех упомнишь. Ноэль Трессанж уехала в Кишинев. Вместо нее в квартире живут то ли корейцы, то ли вьетнамцы. Их много, человек пять, они пока еще вежливые и здороваются даже с бабкой. Но мусор выносить во двор уже научились...
Как-то вечером я повстречала их во дворе. Они помахали мне маленькими ручками, дружно сказали «хай!» и, размахивая на ходу разноцветными пластиковыми ведерками, направились в соседний двор... Ага, стало быть, снова отключили воду.
Я никогда не уеду из этой страны – это что-то с ручкой!
Екатерина ПРОВОЗИНА.
|