ЗАПИСКИ БЕРЛИНСКОГО НЕЛЕГАЛА -5В достоверности описываемых в «Записках» событий могу предложить следующее: воспринимайте эти статьи не как документальное изложение реальных исторических фактов, а как легкое чтиво вроде «Приключений капитана Врунгеля», если оно действительно легкое. В противном случае перелистните ненавистную страницу с «Записками» и займитесь изучением более правдоподобной информации, а «насмешку над читателем», от которой «просто иногда до тошноты бывает» (выдержки из откликов наиболее недоверчивых поклонников газеты на публикации о Нелегале) оставьте тем, кто не клеймит «бредом сивой кобылы» все, что не укладывается в его сознании. 0/11/2009
|
|
Как ни странно, но жизнь берлинских нелегалов богата не только проблемами, но и их благополучными разрешениями
|
Тем более что доказывать правоту своих слов я не собираюсь по одной простой причине – не хочу доставлять неприятности с полицией людям, благодаря которым я смог жить и работать в Германии, а моя семья в Украине – кушать хлеб с маслом. Я бесконечно благодарен этим людям за предоставленную мне возможность честным трудом зарабатывать себе на достойную нормального человека жизнь, чего я не имел никакой возможности делать, находясь на Украине. И я приложу все усилия для того, чтобы оградить персонажей «Записок» от нелицеприятных разговоров с полицией посредством максимального «засекречивания» основных ориентиров, по которым их могли бы «вычислить» блюстители порядка.
Ведь смысл «Записок» заключается не в том, чтобы вывести на чистую воду «угнетателей», которые на поверку оказываются рядовыми бизнесменами и людьми, умеющими считать каждую копейку. Смысл «Записок» – попытаться в более или менее увлекательной форме описать наиболее интересные, на мой взгляд, события, произошедшие со мной в Берлине.
Ну, а теперь, если по прочтении этого «Письма к читателю» у кого-нибудь еще осталось желание продолжить путешествие по нелегальному Берлину – милости прошу!
МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ
Четвертый день ожидания обещанного Водилой звонка подходил к концу, пополняя собой череду дней, слагающих бесцельно прожитые годы. По своему содержанию он мало чем отличался от трех предыдущих – все те же байки о нелегалах, рассказываемые Гулливером, и наши ознакомительные лекции «Есть ли жизнь на Украине?», многие из которых уже пошли по второму кругу – сказывалось отсутствие интеллекта, и, как следствие, небогатый запас тем, на которые можно было вести беседу.
Источник вдохновения для баек иссяк, и в кухне, где мы сидели, на мгновенье воцарилась тишина. Гулливер допивал предпоследнюю бутылку пива из того ящика, который он без видимого напряжения притащил утром из магазина (в одной руке!), мысленно сокрушаясь по поводу своей недальновидности – «Нужно было брать два!». Петя доставал из упаковки очередной пакетик дешевого, но от этого не менее полезного для здоровья, чая из плодов шиповника, отхлебывая из чашки заваренный пятнадцатью минутами ранее точно такой же эликсир молодости. Товарищ мой буквально помешан на сохранении своего драгоценного здоровья, и это болезненное увлечение народными методами предотвращения заболеваний приводило его в своего рода экстаз.
Один только я нарушал целостную картину здорового образа жизни, беспощадно подвешивая один топор за другим на плотные слои табачного дыма, исходившего из моих самокруток (экономика должна быть экономной – пришлось на время отказаться от сигарет, заменив их дешевым препротивным табаком из двухсотграммовых банок и папиросной бумагой).
Застывший в немыслимом положении, придавленный с разных сторон тремя книгами, ибо только таким образом обеспечивался надлежащий контакт с зарядным устройством, наш «хэнди» не подавал ни видимых, ни слышимых признаков жизни, за что удостаивался наших с Петей не очень-то лестных замечаний в свой адрес.
Не верить обещаниям Водилы у нас не было никаких оснований, но надежда на хорошие новости постепенно угасала, и к тому моменту, когда телефонный звонок вдруг взорвал блаженную тишину, в которой так нуждались наши уши, мы в глубине души уже смирились с неудачей. От неожиданной телефонной трели Гулливер пролил на предмет своей гордости – пуловер «LEVI'S» – остатки содержимого поллитровки, Петя рассыпал по всему полу пакетики с секретным снадобьем древних знахарей, я же зашелся в приступе кашля, подавившись глубокой затяжкой мерзопакостного дыма.
Долгих четыре дня трепетного ожидания были щедро вознаграждены – звонил Водила с предложением немедленно прибыть к нему, объяснив срочность вызова желанием потенциальных работодателей (его новых соседей) произвести осмотр личного состава их будущих работников (то есть нас) перед отъездом домой, на Запад. В нашем распоряжении оставалось немногим более трех часов, из них около полутора могла занять дорога к месту встречи, если бы не предложение одного из соседей Водилы подбросить нас от станции S-Bahn на своей машине. Оценить значение последнего предложения было трудно, учитывая то расстояние, которое нам бы пришлось преодолевать пешком, уменьшив тем самым время общения с новым начальством минут на сорок.
Бережно уложив «мобилку» вместе с зарядным устройством (дряхлый аккумулятор дешевой рыбки, из которой получается известно какая юшка, иногда выкидывал фортели с полной разрядкой) в специально купленную для этих целей сумочку, мы бегом отправились на автобусную остановку. Спешка годится только при ловле подопечных мастера кузнечных дел Левши, но никак не при сборах на ответственное мероприятие, при которых мы забыли и свои проездные, и деньги для покупки билетов на проезд. В тот вечер я впервые обокрал транспортную систему Берлина на четыре марки двадцать пфеннигов – действовавший тогда тариф на двухчасовое пользование транспортом в пределах «Zone ABC» (т.е. в пределах всего города).
БОГАЧИ
У станции S-Bahn нас уже ждал «Квач», получивший свой псевдоним с нашей легкой руки за его излюбленное выражение «Ah, Quatsch!», применяемое им к месту и не очень, но с завидным постоянством. Салон его автомобиля встретил нас тонким ароматом пивного перегара, и мы на всякий случай пристегнули ремни безопасности. Это придало нам уверенности, когда Квач возомнил себя пилотом «Боинга» и «включил автопилот», ежеминутно оборачиваясь к нам с очередной новостью, отчего машина выделывала замысловатые пируэты в опасной близости от правого кювета на скорости около сотни километров в час.
...В далекие времена, еще на рубеже веков, дом, купленный «богачами» с Запада, служил своим прежним хозяевам не чем иным, как... конюшней. Да-да, именно конюшней, со временем переделанной под человеческое жилье, да так неумело, что даже неискушенный взгляд повсюду натыкался на доказательства былого предназначения этого строения. Коренных обитателей здания тоже в обиде не оставили, выделив для нужд лошадок «крохотное» помещеньице, где размещались стойла с массивными стальными дверями-задвижками. Потомки прежних хозяев не пылали к лошадкам неземной любовью, и ароматы провинции были им не по нутру. Поэтому они, проживая в Городе, сдавали свой дом в аренду до тех пор, пока техническое состояние здания позволяло это делать.
И вот теперь наследники, осознав, наконец, что старое здание требует к себе не только постоянного внимания, но и немалых капиталовложений в виде ремонтных работ, сочли за благо продать его, пока еще было что продавать. Строение было в таком ветхом состоянии, что покупатели на него нашлись лишь спустя год, за который здание приобрело еще более плачевный вид.
Покупатель, вернее, покупательница, при покупке дома руководствовалась соображениями элементарной экономии. Ее дочурка возжелала начать самостоятельную жизнь вольного художника, а чтобы быть поближе к культурной жизни страны, девочка избрала местом своего проживания Берлин, где она планировала снимать квартиру, ежемесячно изымая для этой цели немалые средства из семейного бюджета. Кроме того, доченька имела лошадку, и ни за что не хотела расставаться со своей любимицей. Отсюда следовало увеличение ежемесячных расходов родителей на сумму стоимости содержания четвероногого друга в боксах берлинского ипподрома.
Мать юной наездницы сочла подобное расточительство семейного капитала непозволительной роскошью, и путем несложных арифметических расчетов пришла к выводу о том, что отдавать кому-то такую огромную сумму просто глупо. Уж лучше эти деньги доложить до своих скромных сбережений и прикупить на них частный дом, пусть старый, но обязательно с конюшней, дабы ее чадо было постоянно при деле, и у него не оставалось времени на всякие шалости вроде наркотиков. Да и домишко, требующий к себе постоянного внимания в силу своего преклонного возраста, попутно воспитает в ненаглядном отпрыске чувство ответственности. Ну и, наконец, надо же где-то жить юному дарованию, не в маминой же гостиной будет творить свои шедевры нераспознанный гений! Искусство – тонкая штука, и шедевры при своем создании требуют уединения от сует окружающего мира, а для этих целей как нельзя лучше подойдет избушка с окошками, из которых открывается прелестный вид на лесную поляну, обрамленную со всех сторон девственным сосновым лесом, не оскверненным прикосновением рук человеческих.
В общем, поскребла мамуля по сусекам, да и наскребла кое-какую мелочишку – много ли, мало ли, сие нам неведомо, но на халупку хватило.
СКАЗОЧНЫЙ КОНТРАКТ
Как и следовало ожидать, в свежекупленном доме полным ходом шло традиционное омовение покупки с участием всех соседей, и их чересчур веселые лица говорили о том, что праздник начался задолго до нашего приезда. В самой большой комнате, где проходило застолье, стоял невообразимый шум, и наше «Guten Abend!» вызвало не большую реакцию, чем лесной пожар в Антарктиде. Мы героически отказались от предложенной кем-то выпивки, стараясь держать имидж хронически непьющих русских, что уже само по себе не могло не вызвать восхищения нашим мужеством. Но в восхищении мы не нуждались, а вот пообщаться с хозяевами нам совсем не помешало бы.
Долго ждать нам не пришлось – Квач подвел к нам хозяйку дома, очень милой внешности женщину, выглядевшую гораздо моложе своего возраста, и, представив нас, принялся расписывать наши профессиональные качества. Несколько минут спустя к нашему квартету присоединились Водила и очаровательное создание – дочь хозяйки. Водила взял слово и выступил с пятиминутной речью, смысл которой сводился к следующему: «Они не пьют пива во время работы!!!», а посему мы – лучшее из того, что можно найти за такие деньги. При этом он смотрел на нас как врач на неизлечимо больного пациента. Мамино «Wunderbar!» и дочуркино «Toll!» окончательно убедили нас в том, что мы зачислены в штат их работников.
Осталось только обсудить наши пожелания о количестве марок за единицу рабочего времени, чем мы и занялись, но уже без посредников – мамаша предпочла сей деликатный вопрос решать самостоятельно. С полчасика поломавшись для приличия (женщина есть женщина!), раз десять дав нам понять, что она бедна, как церковная мышь, мамочка, многократно извинившись и покраснев от смущения, очень невнятно произнесла долгожданную фразу «Десять марок в час». Я сделал вид, что с немецким у меня не все в порядке (что соответствовало действительности), и попросил ее написать мне эту фразу на листе бумаги крупным шрифтом – мало ли что, а вдруг за этой невнятностью скрывается какой-нибудь подвох? Отработаешь неделю-другую, рассчитывая получать по червонцу, а при расплате тебе сообщат, что ты «просто плохо знаешь язык», и поэтому не понял, что тебе обещали всего лишь шесть марок в час. А такая вот простенькая с виду бумажка имеет в подобных ситуациях силу документа, хотя от наглого обмана такой папирус, конечно же, не спасет.
Ответственные работы поручать нам никто не собирался, о чем Мама сразу же поставила нас в известность, заверив, однако, что работой в качестве подсобных рабочих на ближайшее время мы обеспечены. Последовавшее вслед за этим предложение было настолько соблазнительным, что не согласиться на него, не колеблясь ни минуты, мы были просто не в состоянии. Заключалось оно в предоставлении нам возможности жить в этом доме до самого окончания ремонта при условии, что мы будем оплачивать счета за воду, газ и электричество, которыми мы будем пользоваться в течение срока проживания. Расцеловывать Маму никто, разумеется, не стал, хотя за такие подарки полагается смачный поцелуйчик в щечку.
А еще говорят, что чудес не бывает! Еще как бывает! Чем еще, как не чудом, можно назвать такое сказочное предложение? Судите сами: благодаря ему мы получали возможность экономить на транспорте, полностью отказавшись от покупки проездных, а это не так уж мало – сотня с копейками в месяц. Кроме того, у нас отпадала необходимость платить за квартиру, где мы проживали с Гулливером, и стоимостью которой были неприятно удивлены при нашем туда вынужденном переселении.
Уже только с финансовой точки зрения Мамино предложение могло рассматриваться как подарок Судьбы – оно экономило нам порядка четырехсот марок в месяц, но оставалась еще моральная сторона дела, и ее значение трудно было переоценить. Кому-то она может показаться несущественной, но только не нам, ведь вместе с получением «временного вида на жительство» мы обретали то, чего не купишь ни за какие деньги, – СПОКОЙСТВИЕ, а часто ли мы в наше смутное время удостаиваемся чести быть награжденными этим блаженством? Дело в том, что дома, принадлежащие упомянутым выше людям, располагаются в удалении от оживленных дорог, и бело-зеленые авто представителей силовых структур настолько редко радуют своим появлением эти места, что даже старожилы не могут припомнить, когда последний раз состоялось сие знаменательное событие. Нелегалам данного обстоятельства вполне достаточно для создания иллюзии полного счастья.
Формула счастья приобретает законченный вид при добавлении в нее того факта, что ближайшие Мамины соседи поддерживали невероятно дружеские отношения, и сама мысль о возможном их кляузничестве в полицию по поводу нашего существования казалась кощунственной. Что уж тут говорить о высвобождении колоссального количества времени благодаря отсутствию довольно утомительных поездок на работу и обратно, что позволило нам сделать свой отдых полноценным.
ПАЛИТРА
Если вам доводилось пребывать в состоянии эйфории, вызванном фантастически удачным поворотом событий, как нельзя лучше совпадающим с вашими тайными представлениями об облике Госпожи Фортуны, то вас нисколько не удивит мое скоропостижное решение незамедлительно увлажнить внезапно пересохшее горло любым алкогольным напитком, до которого была в состоянии дотянуться моя дрожащая рука. Умереть от жажды мне не дала дочь хозяйки, вложив в мою слабеющую руку мензурку с живительной влагой емкостью в двадцать тысячных литра, надеясь избавить меня от страданий. Горючей смеси из этого наперстка едва хватило на преодоление моим телом расстояния до ближайшей бутылки с пивом, чудодейственное содержимое которой вернуло мне прежний цвет лица.
Петя решил убить сразу двух зайцев – промочить горло и утолить голод одновременно, избрав для этой цели шоколадные конфеты с ликером, в считанные секунды лишив соседских детей, для которых были предназначены лакомства, всякой надежды на сладкий стол.
Теперь мы были в состоянии продолжить общение с радушной хозяйкой дома, однако та пожелала уделить внимание своим гостям, мягко давая понять, что разговор с нами окончен. Последние Мамины слова прозвучали для ее пресыщенного энергией дитя выстрелом стартового пистолета. Малышка уже давно ждала удобного момента, чтобы сорваться в бег по пересеченной местности. Местность была пересечена нагромождением разновеликих картонных коробок с домашней утварью, и нам приходилось через них перепрыгивать, чтобы поспеть за нашей неутомимой провожатой, вознамерившейся в течение оставшегося до ее отъезда часа ознакомить нас со всеми достопримечательностями ее будущего жилища.
Руки нашего гида были по локти разукрашены непередаваемыми сочетаниями всех цветов радуги и напоминали один из непременных атрибутов каждого художника, названием которого мы и нарекли нашу попрыгунью. Палитра заражала своим неукротимым жизнелюбием всех и вся, попадавшееся ей на пути. Энергия ее хлестала через край, грозя затопить собой любое проявление апатии кем бы то ни было. Ее поведение походило на штормовой прибой – не успевала отхлынуть первая волна, как ее сменяла новая, еще более мощная, а на подходе уже был Девятый Вал. Своими профессиональными амбициями она могла запросто переплюнуть Ван Гога, Сальвадора Дали и Пикассо вместе взятых – ее переполняли грандиозные планы, а ее трудолюбие могло посрамить весь пчелиный род.
Словно сайгаки, мы скакали за живым воплощением Вечного Двигателя по всему дому, пытаясь запомнить хотя бы половину сказанного ею, поскольку ознакомительная экскурсия была искусно преобразована Палитрой в постановку первых заданий, которые необходимо было выполнить до ее с Мамой следующего приезда. Не очень-то доверяя своей памяти, я исписал несколько листов бумаги подробными инструкциями, полученными от Палитры, и в конце нашей сумасшедшей гонки согласовал с ней каждый пункт во избежание возможных недоразумений.
Итак, нам предписывалось: поднять все ящики с посудой, художественным инструментарием, одеждой, постельными принадлежностями, а также ведра с краской и упаковки с обоями на второй этаж; перенести во временную спальню Палитры компоненты ее шикарной двуспальной кровати, собрав их там в единое целое, то же надлежало проделать с платяным шкафом и бюро; кровать и раскладушку, предоставленные нам во временное пользование, ждала та же участь; переместить во временную кухню неподъемный буфетище довоенного производства, а в прихожую – такой же знатный шифоньер; установить в кухне холодильник, морозильник, микроволновую печь, тостер, кофеварку, все это подключить к розетке, которую предварительно следовало заменить вместе с кабелем. На этом благоустройство второго этажа заканчивалось.
На первом этаже ждали своего подключения к водным и сливным магистралям раковина и стиральная машина. Душевая кабина нуждалась в косметическом ремонте, а сама ванная комната, в которой ванны-то как раз и не было, отчаянно молила о генеральной уборке.
Важнейшими для Палитры пунктами являлись наведение порядка в конюшне, замена дюжины камней в покрытии ее пола и покраска стен свежей краской, дабы любимая лошадка чувствовала себя, как дома, на Западе. Иначе у лошадки может испортиться аппетит, за ним настроение, а под плохое настроение четвероногий друг, чего доброго, может приложиться копытцем к своей хозяйке – мало не покажется!
ПОСЛЕДНИЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ
В число предметов, оказывающих благотворное влияние на настроение Палитры, входил один весьма тяжелый музыкальный инструмент – пианино. Не важно, что с нотной грамотой художница была знакома не лучше, чем с химическим составом лунной пыли, зато, по ее словам, одно только созерцание благородных форм потомка клавесина приводило ее в состояние творческого экстаза. Водила, Квач, Петя и я были несказанно рады тому, что возбудителем вдохновения Палитры не являлся рояль – не смея отказать женской прихоти, кряхтя и не злым тихим словом поминая изобретателя фортепиано, мы перетащили таки злополучный набор клавиш из автомобильного прицепа в дом. Наш героизм был запечатлен Палитрой на фотопленке с тем, чтобы иметь возможность прославлять в веках наш рыцарский поступок.
В награду за совершенный подвиг мы были удостоены сердечных благодарностей и выражения надежды на такую же самоотверженность в будущем. Мне захотелось в ответ пожелать дамам принять меры по недопущению впредь таких надругательств над моей поясницей, но вслух я подхалимским тоном произнес «Kein problem!».
Поставив перед собой целью обращение нас в истинную веру, Водила одну за другой предпринимал попытки соблазнить нас пивом, но мы, памятуя о своей склонности к чрезмерному потреблению божественного нектара, неуклонно отбивали его атаки. Наша стойкость была по достоинству оценена Мамой, и она в торжественной обстановке провела церемонию изъятия ключей от своего дома у Оболтуса с последующей их передачей в наши надежные руки. Перед нашим приездом Оболтус добровольно выставил свою кандидатуру на должность бауляйтера, уверив Маму в своей благонадежности, однако в самый ответственный момент не устоял перед Бахусом, чем изрядно подпортил свою репутацию.
Одним из моих бесчисленных недостатков является дурная привычка составлять план действий перед выполнением заданий любой сложности, от действительно стоящих планирования до абсолютно незначительных. Ладно еще, если бы просто план, так нет, меня еще тянет напротив каждого пункта проставить сроки выполнения этой части задачи, и никогда еще я не укладывался в установленные самим себе сроки. Вот и тогда я на чистом листе бумаги начертал привычное слово «ПЛАН», не забыв украсить его ветвистыми вензелями, и обратился к Оболтусу-бауляйтеру с просьбой вразумить меня на предмет конкретных работ, которые могут быть нам доверены. Оболтус шепнул мне на ухо признание в том, что он уже забыл, какие именно работы Мама собиралась нам поручить, и что было бы совсем неплохо, если бы я сам все это с ней решил.
Приказ начальника – закон для подчиненного, и я, застенчиво расшаркиваясь, испросил у Мамы ее мнение насчет моей затеи. Та с жаром ухватилась за это предложение, погладив меня по головке за сообразительность, отчего я почувствовал себя огромным пушистым котом, и чуть не замурлыкал от проявленного ко мне внимания. Набросав план работ, я со слабой надеждой в голосе предположил, что мы могли бы приступить к выполнению некоторых пунктов плана, не дожидаясь возвращения Мамы с Запада, чем заслужил очередное поглаживание своей головы. Петя вовремя предотвратил мое облачение в кошачью шкуру, задав вполне справедливый вопрос: имеется ли в этом доме инструмент, необходимый нам для работы? Ответ был отрицательный...
В срочном порядке была снаряжена экспедиция в ближайший «Hellweg» за требуемым инвентарем, которую возглавила, конечно же, Мамаша. Будучи слегка навеселе, она, тем не менее, очень аккуратно вела машину, так что нам не пришлось переживать за сохранность своих драгоценных жизней. По прибытии обратно мы быстро выгрузили из багажника кабель и розетку, две строительные кирки, кувалдочку, монтировку, два зубила разной длины, нож для резки гипса, две пары защитных очков, две кельмы, две штукатурные терки и два электрических масляных радиатора. В общей сложности Мама тогда потратила около пятисот марок, причем львиную долю суммы составила стоимость радиаторов, приобретенных специально для нас. Приближалась середина осени, и по ночам столбик термометра опускался до нуля, поэтому наличие электрических обогревателей было вовсе нелишним: старую систему отопления планировалось демонтировать уже через неделю, а сроки установки новой никто назвать не решался.
ОБЖИВАЕМСЯ
Мы размахивали синим платочком вслед удаляющейся машине с Палитрой и Мамой на борту, от всей души желая им скорейшего возвращения, и желательно с первой зарплатой. Мама перед отъездом еще раз напомнила нам о необходимости подчиняться требованиям Верховного Главнокомандующего, то есть Оболтуса, а на случай возможного возникновения спорных вопросов оставила номер своего телефона.
Уже давно стемнело, но оставаться на ночь в гостеприимном доме не было никакого смысла – перспектива коротать ночь, лежа на полу, нас не прельщала, а заниматься сборкой кроватей и поиском постельных принадлежностей на голодный желудок не представлялось возможным. Петя грозился отойти в мир иной, если в ближайший час не перекусит чего-нибудь, да и мой желудок от пережитых потрясений раньше обычного прилип к позвоночнику от голода. Поэтому мы отправились обратно в Город, закрыв на все запоры бесценную избу, и ровно в десять часов вечера переступили порог Гулливеровой квартиры, стены которой содрогались от его храпа.
Перевезти весь наш скарб в Дом Художника за одну ходку было нереально, тратить полдня на перевозку тоже не хотелось, поэтому было решено утром отвезти самые необходимые вещи, включая рабочую одежду, а вечером, после работы, перевезти продукты. Остаток вечера прошел в сборах к предстоящему переезду.
В семь утра мы приступили к выполнению поставленных Палитрой задач. В первую очередь устроили генеральную уборку помещений на втором этаже дома, где нам предстояло обитать вместе с Палитрой – она изъявила желание лично присутствовать на каждом этапе реставрационных работ. Ее уверенность в своих способностях художника-оформителя, или, если хотите, дизайнера, требовала немедленного подтверждения. А чтобы мы ненароком не дали воли своему дурному вкусу, изувечив какую-нибудь великую идею не менее великого Гения холста и кисти, Палитра (она же Гений) любезно согласилась провести эти ужасные месяцы в антисанитарных условиях, лишь бы от ее проекта не было сделано даже мизерного отступления.
К обеду временные апартаменты засверкали первозданной чистотой, и мы, совершив священный ритуал принятия пищи, приступили к насыщению покоев мебелью и бытовой техникой. Довоенного образца буфет заставил нас пережить несколько неприятных минут: он застрял в неустойчивом положении на самом верху узкой лестницы, ведущей на второй этаж, и угрожал в любой момент сорваться и размазать тонким слоем пятьдесят шесть килограммов моих костей по ступенькам. Как всегда бывает в таких случаях, животный страх пробудил в моем теле невиданную доселе силищу, и предмет старины буквально влетел на второй этаж, чуть не придавив там Петю, не ожидавшего такого рывка с моей стороны.
В остальном же все прошло гладко, без сколько-нибудь значимых происшествий, если не считать попытку создания простейшего варианта электрического стула и его испытания в действии вашим покорным слугой. Во время замены розетки на кухне, как прирожденный электрик, я положил один тщательно зачищенный провод на стул, и во время зачистки второго проводка решил присесть от усталости. Единственной малюсенькой дырочки в комбинезоне оказалось вполне достаточно для создания надлежащего контакта самой задней точки моего тела с оголенным проводом... Дав мне попрыгать вместе со стулом несколько мгновений, дабы я проникся уважением к технике безопасности при обращении с опасностями, Провидение вырвало из моей руки кусок презренного металла, навсегда отбив у меня охоту прикасаться к проводам, предварительно не обесточив их.
С перевозом съестного запаса процесс переезда в нашу новую хижину был успешно завершен. Правда, воспользоваться продуктами мы смогли лишь после того, как смогли очистить их от кетчупа – емкость с ним самопроизвольно открылась во время перевозки, оросив своим содержимым все внутреннее пространство сумки. В тот вечер мое коронное блюдо – тушеные куриные окорочка – осталось без пикантной приправы, но это не помешало Пете уплести двойную порцию.
Читайте также материал по теме: ЗАПИСКИ БЕРЛИНСКОГО НЕЛЕГАЛА -4
Андрей ЕВДОКИМОВ.
Специально для «Заграницы».
|
